– Я вам не мешаю? – поинтересовался Шакал.
Алекса обернулась на него с такой любовью в глазах, с какой никогда бы не посмотрела на меня. Она подошла к нему и нежно чмокнула в щеку.
– Не переживай, я не променяла тебя на твою более молодую и красивую версию. Хотя следовало бы.
– Лекс, подожди меня в машине, пожалуйста, – мрачно попросил Шакал. – С сумкой я разберусь сам.
Алекса кивнула и подошла ко мне. Обняла, сильно вонзив ногти мне в лопатки. Я вдохнул шоколадный запах ее волос.
– Я никогда не забуду тебя, малыш.
– И я тебя, Лекс.
Она быстро выпрямилась и ушла.
С ее удаляющейся фигурки я перевел взгляд на Шакала, деликатно отвернувшегося. Он начал усердно запихивать ее многочисленные вещи в чемодан.
– Она сказала, ты не женат, – после паузы сказал он.
– Она не соврала. С чего вдруг тебе это стало интересно?
– Ну, я ведь был лишен возможности посмотреть на твою физиономию, когда тебя впервые охомутала девчонка, – с напускной веселостью произнес он.
– У меня нет прикола в наручниках по душам трещать, ты уж прости, Шакал.
Его натянутая улыбка сошла с лица.
– Это я, Раш. Я могу доказать, – он сел на колени передо мной. – Твоим любимым местом дома был подоконник на кухне. Когда мы были наказаны, или на улице было холодно, ты мог там часами сидеть. Я тебя научил туда лазить, а когда ты туда впервые сам залез, ты сверзился прямо на стол. У тебя до сих пор остался шрам на плече. Мама тогда сильно на меня обиделась, сказала, что я за тобой не смотрю. А когда ты был совсем маленький, ты называл меня ежом, понятия не имею, почему. А помнишь фильмы, которые мы придумали? По ночам ты скрипел зубами, а когда тебя начали в школе обижать, мы подрались и сломали себе носы. Мама весь день ругалась, а потом посмотрела на отца, на меня и на тебя, и сказала: “Я не женщина, а…”
– “… какая-то ксерокопия”.
Мы мимолетно улыбнулись. Его голос, низкий, рокочущий и такой родной, на мгновение пробудил воспоминания о тех беззаботных временах. Но мгновение длилось недолго.
– Я хотел разбудить тебя тогда… – совсем шепотом сказал он. Я резко поднял взгляд. – Но если я что хорошего в жизни сделал, так это то, что не сломал жизнь и тебе тоже. Я не жалею, что не потряс тебя тогда.
– Почему ты ушел? – хрипло спросил я.
Брат отвел глаза. Детская искра ушла, он снова оказался Шакалом.
– Легче всего ходить и вопить о том, что у тебя проблемы. Сложнее что-нибудь сделать, но труднее всего – это признать. И я признал. Дома у меня будущего не было, Раш. Даже если бы меня оправдали, что бы было дальше? Экзамены я бы точно не сдал, никуда бы не поступил. Меня бы забрали в армию, после нее я бы устроился на малооплачиваемую работу на завод. Пахал бы там, пока не повредил бы ногу или руку. И стал бы тем уродом в твоей идеальной семье, твоей обузой, копией нашего отца, как снаружи, так и внутри.