— Здравствуйте, товарищ Гурьева, — как-то особенно вкусно растягивая слова, заговорила она. — Присядьте, пожалуйста, я сейчас доложу. — Она достала круглое зеркальце и пуховку из сумочки, подпудрила носик и добавила: — Я через минутку… прошу извинить…
— Наконец-то ты пришла! — встретил Галину Вачнадзе громким восклицанием. — Вспомнила, что существует Вачнадзе! Здравствуй. Присаживайся поближе.
— Я пришла по вашему вызову.
— Ах, так… Значит, если бы не вызвал, то не явилась бы?.. Скоро же ты забываешь старых друзей.
— Дела, Лазарь Ильич, — развела руками Галина и вздохнула. — Не мудрено и забыть.
— Ну, ну, рассказывай. Слушаю.
— Сора много, вычищаю.
— Фьюить, — присвистнул Вачнадзе и засмеялся.
— Ничего смешного не вижу, — нахмурилась Галина. — Я говорю совершенно серьезно — много сора оставил мне мой предшественник.
— Не понимаю.
— Тут нет ничего непонятного. Жил хозяин на одной квартире, просил другую — ему дали ее. Он собрал свое барахло и уехал, не потрудившись вымести после себя сор. Забыл, что в квартиру придут новые жильцы и помянут его недобрым словом. Так и у меня. Орудую на свой страх и риск…
— Неплохо орудуешь, — тихо и серьезно сказал Вачнадзе.
Галина смутилась и, покраснев, спросила:
— Правда?
— Плохой я был бы руководитель, если бы не знал, что делают мои подчиненные, — Вачнадзе встал и привычно заходил по просторному кабинету. — Я наблюдал за твоими действиями. Ты неплохо начала. У тебя есть эта… эта хватка, что ли… умение работать с коллективом. Правда, немного ты резковата, но это ничего для начала. Это даже нужно. Буровики народ грубоватый и любят порисоваться перед женщиной… А тут начальник женщина, да еще молодая и красивая…
— Лазарь Ильич…
— Не буду, не буду… Ух ты, уже и глаза потемнели! Так вот… Думаю, что ты правильно поступаешь. Но этого еще мало, быть строгой и справедливой. Коллектив нужно вести и вести вперед. Об этом не забывай никогда.
— Не забываю, но трудно, тяжело мне, Лазарь Ильич. Странно у меня все как-то получается. Прежде чем с кем-то подружиться, я обязательно с ним сначала поссорюсь. Почему это?
Вачнадзе пожал плечами.
— Ты же сама только что говорила о наследии. Чтобы преодолеть инертность, нужен толчок…
— Но не ссора же!
— Это тоже своего рода толчок. Думаю, надобность в таких ссорах скоро отпадет. Люди тебя уже знают, знают твой характер. Теперь нужно добиться, чтобы твое слово стало законом для каждого мастера, бурильщика, рабочего.
Галина улыбнулась:
— Слишком уж громко сказано, Лазарь Ильич.
— Ничего! Громко, но зато верно… А для закрепления завоеванных позиций тебе нужно будет предложить мастерам вот это… — Вачнадзе взял со стола лист бумаги и протянул Галине. — Прочитай. Внимательно, пожалуйста, прочитай.