— Что это?
— Записка Кедрина.
Галина, опустив голову, стала читать. Прочитав, задумалась.
— Что скажешь? — опять заходил по кабинету Вачнадзе. — Интересно?
— Очень. Но боюсь.
— Вот и плохо, что боишься. Заела нас эта боязнь, дальше инструкций и прыгнуть не смеем. Кедрин смелее нас оказался.
— Это верно, — согласилась Галина. — И все-таки боюсь.
— Ну, а мысли-то у тебя какие? Как думаешь, можно и нам на нашей площади по примеру Кедрина перейти на воду?
— Думаю, можно.
— Вот и мы с главным геологом Сельдиным так думаем, — обрадовался Вачнадзе и быстро, горячо заговорил: — Черт знает, и как мы раньше до этого не додумались! Даже наоборот, наказывали бурильщика, если он вдруг вместо раствора начнет гнать в скважину воду. А ведь для того чтобы вести бурение, заменив глинистый раствор водой, у нас есть все условия: и породы надежные и вода рядом — целая река! — крути, сколько хочешь! Но… боимся! Лучше будем за тысячи километров из Баку возить нужную глину для раствора, чем рисковать! Ну и косность… — Вачнадзе щелкнул портсигаром, закурил и повернулся к Галине. — Вот что… Мы решили поручить тебе освоение нового способа на четыреста двадцать второй. Она забурилась недавно и развернуться там есть где. Даем месячный срок. Потом соберем всех мастеров и инженеров — поделишься своим опытом. Согласна?
Галина поднялась.
— Страшновато, Лазарь Ильич, но я согласна.
— Тогда давай к столу. Будем думать, как лучше быка за рога брать. Сейчас Сельдина приглашу, — и Вачнадзе решительно поднял трубку внутреннего телефона.
* * *
Рано утром другого дня, когда на улице было еще темно, Галина вошла в буровую № 422. Ночная вахта сдавала смену. Тут же был и мастер Анохин.
— Здравствуйте, товарищи, — поздоровалась Галина. — Ну, как дела?
— Плохо, Галина Александровна. Тянем еле-еле. Свое обязательство к новому году впритирку подгоним… А хотелось бы метров на сто побольше дать… — Заговорили на разные голоса окружившие ее буровики. — Стараемся, а не получается. На мягких породах еще так-сяк, а вот на крепких — беда…
Молчал один Анохин. Он насмешливо посматривал из-под густых кустистых бровей на Галину и неторопливо курил папиросу. Даже то, как он перекатывал папиросу из одного угла рта в другой, говорило о полном его пренебрежении к «барышне», затянутой в меховой комбинезончик. «И что ты из себя начальника корчишь? — говорил его насмешливый взгляд. — Понимаешь ли ты, что такое проводка скважины? Я, можно сказать, собаку съел на этом деле, и то не понимаю всего до конца…»
Галина заметила этот взгляд. И поняла его. Сдерживая себя и избегая встречаться с Анохиным глазами, спросила: