А небо-то полнилось звездами. Яркими и не очень, слегка переливающимися точками. Красиво. Даже не припомню, когда такое видел в последний раз, или вовсе обращал внимание. Загляделся и потерял счет времени. А затем с какой-то ребяческой радостью ухмыльнулся, заметив на их фоне темный, стремительный крест самолета.
Алюминиевый ангел мчался вдоль улицы, разрывая тишину мерным, стрекочущим и до безумия приятным гулом. Наверняка перебудил всех вокруг, если не город целиком. Плевать! Я восхищенно разинул рот. Он низко пролетел над моей головой. Казалось, еще чуть-чуть и дотянулся бы рукой до его округлого брюха.
Со всех сторон тревожно забили колокола. В их перезвонах утонули негромкие хлопки ярко-белого парашюта. Черт!
Я рванул на какой-то пяток метров — туда, куда вызвал сброс. Проклиная себя за глупость и, одновременно, радуясь как последний кретин. Чуть не упал. Схватил темный брезентовый сверток и начал разбираться с креплением. Руки дрожали как припадочные, но я все-таки справился с такой сложной штукой, как обыкновенный карабин.
Тяжелый, зараза! Там и оружие, и рюкзак, и патроны с гранатами! Выручай, телега! Я бросился к ней, потащив за собой драгоценный груз. Закинул его поближе к стенке и схоронился сам, надеясь, что никто особо этого не заметил. А освободившийся парашют взял, да и полетел на порывах ветра, под яростный перезвон колоколов.
«Ты еще не в таверне!? Забейся куда-нибудь и не вылезай, дали тревожный сигнал» — ворвалась в мои мысли Шери.
«Заблудился. Чем грозит?» — ответил я, ощупывая сверток. Раскрылся.
«Не знаю. Система еще не выдала задания на защиту города. Отсидись до утра» — всплыла ее торопливая, отрывистая мысль.
Гарнизон на ушах, это точно. А тряпки на мне тоже светлые! Совсем позабыл, хотя они перед глазами. О да, надо было подумать и не делать глупостей.
Я, насколько мог под телегой, осмотрелся, приглядываясь к стенам. Никого. Все-таки это переулок, судя по редким окнам. Вдали промелькнул факел, но это не страшно — такие меня не увидят. Тапки-вьетнамки натерли ноги, и мне отчаянно захотелось сбросить их в пользу армейских ботинок. Поколебался с пару секунд и решился.
Кое-как вынырнув из телеги, вытащил и развернувшийся сверток. В пару движений сорвал рубаху. Снял и отряхнул штаны. Брякнули монетки в кошеле, но не обратил внимания. Первыми в стопке идут трусы — сбросил и свои. Автомат чуть в сторону, пистолет взведен, последний взгляд вокруг. Никого.
Управился за три-четыре спички. Форма приняла как родная, а уж нормальные ботинки после тапок… удовольствие, на которое я не мог отвлекаться. Звон колоколов затухал, вместо него пришел гул голосов. И, что плохо, некоторые я кое-как различал. Что еще хуже, один из них показался смутно знакомым.