Который жизнь лесных зверей потряс:
«Отныне всем, рогатым и безрогим,
За воду и траву – платить налоги!
Хлеб – голова всему! Ему под стать
Цена должна быть: цены вновь поднять!»
Чтоб цены повышать на хлеб и сало,
У нас всегда свих ослов хватало.
Осел и Свинья
Богатый пузатеет, бедный тощает
пословица
Молвы, что он – чахотная скотина
Худой Осел боялся, как огня;
Не мог понять, в чем тайная причина,
С чего такая жирная Свинья.
Чтоб испытать эффект «целебной» каши
И на « волшебный» посмотреть котел,
/По тайному совету братьев старших/
Свинье куль проса притащил Осел.
Котел просянки хитрая Хавронья
Опустошила быстро, будто вор;
Затем остатки каши и подонья
Поставила поспешно на костер.
В заветный час Осел к Свинье пришел
И тут же рот раскрыл от удивленья:
Был двор в дыму…Свинья скребла котел,
А дальше началось святое представленье.
Визг подняла, как будто ее режут:
«Зачем с Ослом связалась дура я?
Ведь просо прелое! И пахло-то несвежим.
Но есть еще на небе Бог-судья!»
Куль потеряв с отборным просом,
Худой Осел остался с носом.
Мораль ясна без лишних слов:
Свинья жирна за счет – ослов!
Помещик и Крестьянин
Пан силой захватил земельку у соседа
У одинокого больного Деда.
Как тот жандарм, пристал к нему
И ну грозить -упечь в тюрьму:
«Пойми, старик! Перечить мне нелепо,
Не то покажется с овчинку небо!
Кладу тебе как дар за землю – грош!
Бери, пока даю. А там – как хош.
Еще верну те в знак награды
В госбанке лопнувшие вклады».
Помещик знал /чего таить греха/,
Был вклад у Деда- на цепи блоха!
Дед на дыбы! И в суд…С пустой сумой,
А Пан-с набитою мошной.
Крестьянин обратился в суд истцом,
А встал ответчиком перед судом!
Шемякин суд! Ни дать, ни взять!
К тому ж в суде у Пана – зять.
Суд праведный давно себя изжил:
Крестьянин в тяжбе выбился из сил.
Жить никому Дед вроде не мешал,
А оказался без земли, и без гроша.
За грош распродана общинная земля.
Не оттого ль полынью поросли поля
Попугай и Соловей
В лесу царь – птицей избран Попугай,
А это значит – власть переменилась:
Кто терся впереди, под хвост валяй;
Кто был в хвосте, тем ордена да милость.
Метелка новая по-новому метет,
Так испокон веков заведено не нами.
Взял Попугай всех певчих на учет
И стал учить их петь словами.
Бездарней всех был в хоре Соловей!
А может он – тупой, как пробка?
Отверг все почести! Хоть ты убей,
Не хочет петь, что он – Дурак и Попка!
Крик сверху: «В назиданье остальным
Упрямца в клетку водворить стальную;
Забором окружить стальным,
И пусть поет про мать родную.
Смотри! Нашелся умница какой!
Возносит свой язык, мораль и нравы.
Понять не хочет истины простой:
Как Попугай, петь должен гимн державы».