– Мориспен знали, что я притворяюсь, – догадалась девушка, – столько времени ставить опыты над людьми…конечно, знали.
Они разглядывали Сашу с холодным вниманием и будто бы сомневались стоило ли тащиться на территорию врагов и рисковать ради тощей добычи. Или что там у них в голове? Какие мысли рождаются у этих существ? У громилы из одежды помимо юбки, жилет из «чешуи». «Чешуйки» у них вроде карманов. Из одной из нижних «чешуек» он достал сложенный пополам кусок светло-коричневой кожи и хорошо, если эта кожа принадлежит животному, а не человеку. Громила подошел очень близко, можно было разглядеть его покрытые грубой кожей с бугорками коленки. Над плечом висел светящийся шарик и с такого ракурса он напомнил египетского бога Ра в Луксоре, куда они с мамой ездили буквально прошлым летом. Будто в другой жизни было. Громила поднес кусок кожи к Сашиному лицу и резким движением раскрыл и чуть наклонился ближе, чтобы хорошо разглядеть первую реакцию. На куске изображена карта Земли, нарисованная либо гениальным художником, либо пропечатанная на специальной машине. Техника прорисовывания необычная: по центру линии яркие, а по краям будто бы размыты и нарисованы мельчайшими точками.
– Горлурбая Длрань, – прошепел громила и добавил, – Землря.
Мягкая «л» у мориспен действительно выходила плохо, получалась этакая смесь «л» и «р». Он поставил лапу-ногу на Сашино колено, надавил и спросил: – Да?
– Нет, нет, я не знаю никакой Земли. Это Голубая Длань, – сказал Саша. Громила сильней надавил на колено. Если окажется, что Саша не с Голубой Длани, то никакой ценности ее жизнь в глазах мориспен представлять не будет. Ох, как сейчас вспомнились слова Отики в кульките про открытие прохода, про быструю и легкую смерть. Саша простонала: – Умоляю, не надо…
– Да? – повторил громила и они встретились взглядом. В холодных глазах можно разглядеть ее гибель. В укреплении Сашу до утра не хватятся, пока хватятся и начнутся поиски, может как раз поспеют закопать ее вместе с Джен и рыбаком. У мориспен впереди целая ночь. Громила вдруг убрал ногу, подскочил его подручный, ухватил Сашу за мизинец, мелькнуло что-то тонкое и длинное. Острая боль отдалась в каждом нерве и кровь, много крови. Саша застонала и прижала левую руку к себе. Половина мизинца осталось в руках подручного, покрутившего часть человеческого пальца, открывшего пасть и кинувшего туда часть Сашиного тела. Человеческие косточки громко хрустели на острых зубах. После резкой боли, слабость расплылась по груди и девушка осела, чувствуя ужасную дурноту и бессилие. Ее жизнь вытекала вместе с кровью. Громила резко наклонился, дернул Сашу за волосы и прошипел: – Да?