Саша остановилась, как запнулась и очень постаралась сдержать всё, что хотелось высказать.
– Что значит всего лишь человек? – возмущенным шепотом спросила она, – ты словно о собачке говоришь?
– О ком? – не понял Отика.
– О животном!
– А…неееет. Не обижайся. Люди проще, но тоже имеют бессмертную душу. Дргаэти видят души. Грис говорит, человек отчаянно остро живет и это вызывает восхищение.
– Очень красиво, – иронично протянула Саша, – я совсем не чувствую разницу между нами, просто вестники так говорят: человек, человек….
Отика смутился. Его впервые «припечатали» за дискриминацию человека. Осторожно подбирая слова он примиряющее сказал:
– Люди здесь много пережили. Вся их жизнь была пыткой, поэтому говоря «человек» мы подразумеваем, что нужно сделать поблажку. Ничего оскорбительного в слово «человек» не вкладывается. Страшная с тобой случилась история, – Отика резко перевел разговор в другое русло, – потеряла память, спутала воспоминания, придумала целую планету. Бедняжка, тебя били по голове.
Отика замедлил шаг, прищурился на утренние лучи, взглянул назад, помялся и признался: – Это странно. Прошлой ночью ты говорила очень убедительно. А потом полет до кулькита и оказывается тебя воспитали няньки мориспен, – Отика подозрительно глянул на Сашу умными глазищами.
– Сейчас буду врать, – со вздохом подумала Александра и верно состроила такую несчастную гримасу, что Отика сделал неверный вывод: – Горе от ума. Напридумывал себе, да? Скажи, тебя няньки учили шить? Говорят, они отличные швеи, – сказал Отика и встал на летающий круг.
– Немного, – с облегчением ответила Александра и встала рядом с Отикой, раз он уж приглашал лететь вместе. Круг в воздухе развернулся и, следуя направлению правой руки Отики, которая лежала на ограждении одновременно служащим пультом управления, поднялся выше, на горный хребет. Утро выдалось теплым и обещало светлый, летний денек. Отика продолжал сомневаться. Вдруг хмурился, вспоминал кроссовки, странную одежду, целый описанный мир с названием Земля, переводил взгляд на Сашу, сам себя уговаривал промолчать, аргументировал внутренние сомнения потерей памяти и спутанностью сознания и вроде разглаживалась складочка на лбу, как новая мысль подпитывала сомнения.
– Так кто убил Мурашу? – спросила Саша и услышала следующий рассказ.
После обнаружения тела несчастной целительницы начался обыск всех жилых секторов укрепления. Искали Сашу, искали свидетелей и выражаясь земными словами, улики. Ближе к ночи на тренировочную площадку первого уровня бодро вышагал некто Ириг(рид) – молодой человеческий мужчина, еще в детстве лишенный носа и ушей. Он перепутал день с ночью, потому что накануне участвовал в поедании галлюциногенных зеленых «мандарин», которые правильно называть каи. Ириг съел много каи и ничего не помнил о прошедших сутках. Его одежда была в крови. Аорон Уэарз разложил следы крови и кровь Мураши и образцы совпали. Современные земные лаборатории позавидуют такой скорости и мобильности исследований, что уж говорить о скорости вынесения и исполнения приговора. Вестники запрещают есть каи, каи одурманивает. Но за нарушение этого запрета наказания нет: просто забирают «мандарины» и отправляют отсыпаться. Суд был быстрым, Григ казнен прошедшей ночью через разрывание сердца.