– Это быстро, – успокоил Отика, – милосердный конец. Драгэти направляют силу, рывок, сердца нет.
– А если он не виновен? Его подставили: измазали кровью, он же не помнит ничего, то есть не помнил, – вздохнула Саша и наткнулась на крайне удивленный взгляд Отики. Как это говорится? Глаза на лоб полезли.
– Почему ты так решила? – спросил он.
– У меня есть доказательство, – чуть не выпалила Саша. Но доказательства пока нет. Нет его. Хала сказала, что припрятала найденную вещицу, и пока принести ее незаметно не получится. Надо выждать пару дней. Еще большой вопрос, что принесет милая Хала. Может эта вещь вообще не имеет отношения к убийству. Ну что ж мисс Марпл, вы не учли вариант совершенно случайного убийства. Некий молодой человек, подсевший на поднимающий настроение фрукт, совершает нападение и ничего не помнит. К сожалению, такое могло случиться. На Земле нечто подобное случается.
– А этот Ириг раньше на кого-нибудь нападал? – спросила Саша.
– Нет, – отмахнулся от вопроса Отика, как от малозначительного и глаза его приобрели нормальный размер, и он с сочувствием взглянул на девушку. В его голове все сложилось. Без всяких доказательств эта чудачка обвинила драгэти в ошибке. Жалко девчушку, видимо сильно по голове досталось.
– Вот такая моя репутация стала жертвой интриг и хитросплетений судьбы, – подумала Александра.
– Не оправдал Иригрид своего имени – защищающий мир света. Мы дали людям имена. Важно иметь красивое, доброе имя. Э, Айа, Ап, Погань. Ну что это за имена? Что ни говори имя важно. А тебе кто дал имя? Еще и двойное.
– Я не помню, – ответила Саша и отвернулась к сияющей утром лесной долине.
Швейную мастерскую устроили в одном из пиков горного хребта, поближе к вестникам и подальше от драконов. Снаружи ничего не выдавало наличия сверхсекретного объекта, разве что если подлететь совсем близко, можно заметить укрытую под каменным навесом террасу. Внутри это было совершенно замечательное помещение, которое впору назвать королевским залом приемов и если не основным залом, то точно запасным. Свет заливал мастерскую. Волнистые окна тянулись от пола до почти самого верха, снаружи они выглядели черными, внутри прекрасно пропускали свет, добавляя в него едва уловимый благородный серый налет.
Поверхность рабочих столов чуть светится, края у столов не ровные, волнистые, на столешнице видны годовые кольца, какие бывают на срубленном дереве. Возле каждого стола находится один-два каменных столика на колесах, на которых хранятся инструменты. Швейные иглы похожи на иглы, ножницы напоминают нож для пиццы, далее нужно было догадываться, к чему приспособить колюще-режущий арсенал швеи. При таком тщательном подходе система измерения должна быть ну просто хотя бы как на Земле рулетка. Но нет. Система измерения состояла из палки чуть больше метра с равными делениями и плотным, узким отрезом ткани. Надо понимать, что отрезом снимают мерки, потом прикладывают к палке, потом кроят или записывают результаты и тд. Надо будет подсказать, как упростить этот процесс, выкинув лишнее звено. На передвижном столике также лежали нитки, в углублениях хранились разные бусинки, золотые застежки, золотые пуговицы. Золота в мастерской было предостаточно.