Поначалу мы со Степкой каждый день бегали из дома в село, а после уроков возвращались в свою деревню. Но вот зачастили осенние дожди, дороги развезло, и мы от воскресенья до воскресенья стали оставаться в Сернуре. Степкин дед, служивший сторожем при церкви, пустил нас в свою сторожку, сказав:
— Живите, в тесноте да не в обиде…
Старый Карп всегда занят каким-нибудь делом: то он метет церковный двор, то таскает в церковь дрова и топит печи, то исполняет какую-нибудь работу в хозяйстве отца благочинного.
Чтобы хоть как-то отблагодарить доброго старика за приют, я старался ему помочь, колол и таскал дрова, подметал в церкви пол, ухаживал за скотиной благочинного.
Вечером, когда на улице становилось темно, уютно было в дедовой сторожке. Старик зажигал подвешенную к потолку керосиновую лампу, мы со Степкой забирались на полати и начинали по очереди читать вслух. Дед Карп усаживался на широкую лавку возле стола и внимательно слушал чтение.
Частенько бывало, что в сторожке останавливались на ночлег богомольцы, пришедшие в село из окрестных деревень, или прохожие, бредущие куда-то в дальние монастыри. Они тоже с интересом слушали мирские книги.
С каждым днем я все лучше узнавал русский язык. Если встречалось неизвестное слово. Степка или дед растолковывали мне его.
Местные марийцы относились к старику уважительно, частенько шли к нему за разными житейскими советами и прежде, чем обратиться с какой-нибудь просьбой к волостному или благочинному, обсуждали свое дело с Карпом. Он был грамотен, хорошо знал порядки и немало повидал на своем веку.
Когда мы перечитали все книги, которые нам давали для внеклассного чтения в школе, старик устроил так, что нам стали выдавать книги в волостной земской библиотеке. За долгую зиму мы прочли много книг: «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Принц и нищий», «Робинзон Крузо», «Хижина дяди Тома», «Потемкин на Дунае». В земской библиотеке оказалось несколько брошюр из серии «Как люди на белом свете живут». Эти книжки назывались по именам народов: «Турки», «Испанцы», «Чехи, поляки, русины», «Швейцарцы», «Итальянцы». Мы со Степкой с жадным любопытством рассматривали картинки в этих книжках, удивляясь, как чудно, не похоже на сернурцев, одеваются жители разных стран. Вот поляки в кунтушах, в четырехугольных конфедератках; вот турки в широких шароварах, в фесках с кистью; немцы в тирольских шляпах с петушиным перышком; испанцы в расшитых узорчатых жилетах… Жизнь незнакомая, удивительная…
Вслед за героями прочитанных книг уносились мы воображением то в горы Шотландии, где некогда жили Пертская красавица и храбрый рыцарь Айвенго; бродили с неутомимым исследователем Ливингстоном по тропическим лесам Африки; по следам измученного пленника Жилина карабкались на скалы Кавказских гор. Мы читали, и нам в лицо дул ветер аравийских пустынь, мы слышали трубные звуки, издаваемые слонами в джунглях Индии, на нас, размахивая кривыми ятаганами, нападали турецкие янычары, нас собирались повесить на одном суку с друзьями Робина Гуда…