— Видишь это? — Поп взял с окна пустую бутылку и показал мне.
Я стоял молча. Да и что скажешь? Все понятно и так.
В прошлую субботу, когда я был дежурным по церкви, мы убирали алтарь, нашли там бутылку сладкого церковного вина, вино выпили, а в бутылку налили воды.
Меня и трех моих друзей, участвовавших в представлении, выгнали из школы, как объявили нам, «за оскорбление божиего имени и надругательства над церковной службой».
Я снова очутился на дороге с котомкой за плечами.
По правде говоря, в душе я даже радовался, что меня выгнали из школы: не по сердцу мне было такое учение.
«Велик мир, — думал я, — ведь есть где-то и мое счастье».
И пошел я на поиски своего счастья.
Деревня за деревней оставались позади. Так я вновь пришел в Кукарку. Если, попав сюда в первый раз, я удивлялся красивым домам, а в душе моей была надежда попасть в семинарию, то сейчас я мечтал о том, куда бы приткнуться, как бы только не помереть с голоду. Может, постою на церковной паперти, пособираю как нищий; может, наймусь куда в мастерскую или лавку.
В Кукарке пять каменных церквей. На самом берегу Пижмы стоит собор с колокольней, немного подальше — обширная площадь, гостиные ряды, лавки и магазины. Даже на близлежащих улицах почти в каждом доме лавки, постоялые дворы и склады товаров.
Было морозное утро. Я продрог и обессилел от голода. На дверях каменного двухэтажного дома вижу листок бумаги. На нем было написано, что нужен бухгалтер. Я не знал, что такое бухгалтер, но подумал, что, может быть, меня возьмут, и вошел в магазин.
— Меня не возьмете бухгалтером? — спросил я приказчика, жующего булку.
Приказчик удивленно посмотрел на меня и громко расхохотался:
— Ты? Бухгалтер? Да ты сопли как следует подтереть не умеешь! Тоже нашелся — бухгалтер!
У меня из глаз потекли слезы, я повернулся и пошел к двери.
— Мальчик, стой! Вдруг кто-то окликнул меня.
Я оглянулся. У прилавка стоял белолицый крепкий человек лет двадцати пяти в черной шубе нараспашку. Раньше я как-то его не заметил.
— Куда спешишь? — продолжал он. — Ты, я вижу, бойкий паренек. Такой, как ты, мальчик нужен в сушечной купца Соломкина. Вон тот дом напротив.
Я поблагодарил человека в шубе и пошел через улицу. Робко открыл железную дверь и попал в просторное выбеленное помещение. У окна за канцелярским столом сидел толстяк в черной жилетке и записывал что-то в пухлую конторскую книгу.
— Что надобно? — поднял он голову, услыхав мои шаги.
— Меня сюда послали… — запинаясь, проговорил я. — Мне сказали, что здесь нужен мальчик…
— Нужен, — ответил толстяк, закрывая книгу. — Ты пришел наниматься?