Радостные мысли Стопана в миг отлетели далеко-далеко. Он нахмурился.
— Хотят нашей погибели. Ну что ж, будем драться. Не поддадимся боярам. А что говорит Мирон?
— Говорит, надо идти на помощь Козьмодемьянску. Велел бросить клич по Ветлуге, собирать людей. Ох, Стопан, великая напасть приближается! Как бы не пропали наши головы… Одолеют нас бояре…
— Коль все идут в Козьмодемьянск, пойду и я, — не раздумывая отозвался Стопан. — Надо так надо.
Солнце клонится все ниже и ниже. Быстро смеркается. Всадники, взволнованно переговариваясь, спешат добраться до деревни, виднеющейся вдали.
Стопан говорит:
— Одолеем врагов, сокрушим бояр, тогда сами станем себе хозяевами, поставим над собой другого царя, какого сами пожелаем.
Келай в ответ качает головой:
— Не загадывай. Кто знает, что еще будет. Говорят, на Волге, под Симбирском, царевы люди самого Разина разбили… Кто воевать будет…
— Ничего! — подбадривает приятеля Стопан. — Были в старину богатыри — найдутся и теперь. Выдюжим!..
Богатый мариец Чондай Олатай сегодня ездил на мельницу вдвоем с батраком Оником. Они вернулись оттуда с туго набитыми мешками муки и крупы нового урожая. Вечером вся семья собралась в избе, чтобы отведать нового хлеба.
В избе полумрак. Вкусно пахнет только что испеченным хлебом. На огне стоит котел, в котором варится каша.
В доме Олатая гость — марийский тархан с царевококшайской стороны. По повелению воеводы тархан едет в Ряжск, на цареву службу, и по дороге остановился переночевать у Олатая. Хотя в избе жарко, гость не скинул красного кафтана, лишь распахнулся, и серебро, нашитое на грудь рубахи, поблескивает в отсветах живого огня.
Прежде чем сесть за стол, Олатай, поглаживая свою черную бороду, прочитал слова благодарственной молитвы. Только успел он произнести последние слова, как раздался нетерпеливый стук в ворота.
Олатай настороженно прислушался.
— Кого там несет? Выйди-ка, Оник, погляди. Если добрый человек — зови в дом.
Батрак вышел из избы и вскоре вернулся, ведя за собой молодого марийца в черном кафтане.
Мариец, погладив подбородок, низко поклонился хозяину:
— Пусть изобилие будет в твоем доме, друг Олатай!
В народе издавна бытует поверье: если в го время, как в доме едят новый хлеб, придет кто-то чужой — он принесет счастье, съеденный им за столом ломоть хлеба обернется в будущем двумя ломтями.
Олатай в обычное время очень скуп: пусть у него стол ломится от всякой еды, ни за что не пригласит к столу случайно зашедшего человека. Но сегодня — особенный день, день нового хлеба, и хозяин, блюдя обычай, радушно сказал: