— Не забывай отца, пусть его судьба наполняет твое сердце гневом.
Десять лет прошло с тех пор, как погиб отец Стопана. Был бунт, отца посчитали зачинщиком, и царевы люди забили его батогами до смерти…
Старик не напрасно напомнил парню об отце. Стопан почувствовал, как его сердце вновь наполняется гневом против врагов. А гнев сродни ветру, бывает, утихнет на время, а там, глядишь, превратится во всесокрушающую бурю.
Стопан поглядел на старика, и вдруг вспомнился ему такой же ясный осенний день ровно три года назад.
Приехал тогда на Ветлугу боярин ясак собирать. Черным коршуном налетал он на илем за илемом, и за ним из дома в дом шли горе и слезы.
Вот сборщики ясака подходят к избе Стопана. Впереди всех вышагивает вразвалку сам боярин в шелковом кафтане, в красных сафьяновых сапогах. За ним поспешает дьяк в темном кафтане и остроконечной шапке. Следом несколько стрельцов с бердышами в руках. Позади всех — толмач Кавриш.
Старик Ямбаш взглянул в окно, побледнел и воскликнул!
— Ой, боже, пропали мы!
А незваные гости уже во дворе.
— Эй, хозяин! — закричал боярин хриплым голосом. — Готов ясак?
Старик выбежал во двор и повалился боярину в ноги:
— Не может ли грозный господин подождать, пока мы соберем достаточно шкурок? Год выдался неудачный, ясак не готов. Да что за шкурки летом? Уж подождите до весны. Друг Кавриш, хоть бы ты замолвил за нас словечко!
Но Кавриш даже не взглянул на Ямбаша. Он что-то сказал дьяку, и тот, тряся козлиной бородкой, развернул длинный свиток бумаги и, уткнув в него тощий палец с острым кривым ногтем, загундосил:
— Денежный ясак — рубль сорок. Да прошлогодних недоимок — две деньги. Да боярину и боярыне на подарочек не мешало бы накинуть полтинник.
Толмач резко повернулся к парню:
— Стопан, с вас причитается четыреста белок. Ну, что ж ты? Давай, тащи!
Но Стопан не двинулся с места. От наглого голоса Кавриша его била мелкая дрожь.
— Нечем платить, — хмуро отозвался он. — У меня только двести шкурок припасено на ясак. Сам знаешь, Кавриш, погорели мы нонче. И хлев, и амбар сгорели дотла.
— Так ты не хочешь платить? — злорадно закричал Кавриш и, повернувшись к боярину, сказал что-то по-русски.
Боярин побагровел, как напившийся крови клоп, глаза его гневно сверкнули, губы скривились.
— Проучить строптивца! — приказал он.
Два рослых стрельца подбежали к Стопану, схватили и, повалив, разложили на земле. Засвистала плеть, спину парня, словно огнем обожгло…
Между тем другие стрельцы не дремали. Сломав деревянный запор, они влезли в амбар. Один из них забрался на подловку и стал кидать вниз шкуры огненных лисиц, белых зайцев, пятнистых рысей и черных куниц. Дьяк вынес из амбара всю праздничную одежду. Стрельцы поставили перед боярином бочонок меду, круг воску.