У старика при этих словах задрожали руки. Тетка Аксывий побледнела, уронила половник.
— Убили? — воскликнула она. — О господи! Да что же это такое? Сыночек мой! Стопан!..
— Убили… — чуть слышно прошептал старик.
Неожиданно из-за переборки вышел Мирон Мумарин и гневно воззрился на Олатая.
— Ты чего тут врешь? — сурово спросил он. — Откуда узнал, поганый пес, а? Отвечай!
Олатай растерялся, испуганно пробормотал:
— Проезжие люди сказывали…
Мирон, сжав кулаки, вплотную подошел к тархану. Тот попятился. Мирон шагнул еще, тесня его к двери.
— Вранье все это! — рявкнул он. — Вон отсюда!
Олатай спиной толкнул дверь и выскочил в сени. Мирон рванулся было за ним, но в дверях столкнулся с входящим в избу Келаем.
— Ты, Келай? Видал, как Олатай отсюда вылетел? Он…
— Не до него сейчас. Беда, Мирон Федорович! Наши отряды разгромлены.
— Разгромлены? Значит, это — правда?
— Правда. Из Кугу Шюрго прибежал Пайраш. Говорит, страшная была битва. Наших почти всех перебили. Стопан тоже погиб.
Мирон слушал в каком-то оцепенении, а Келай продолжал?
— Не устоять нам против воеводы, у него сила — не нашей чета. Покориться надо. Послушай, Мирон Федорович, моего совета: брось ты этого Долгополова. Он русский, а с русским нам все равно не по пути. Встретим воеводу с хлебом-солью, с добрым словом да с деньгами…
— Ты что?! — возмущенно прервал его Мирон. — Забыть свой народ, перекинуться к врагу? Какими же глазами станем мы глядеть на соседей, на сородичей? Подлое дело вовек не простится!
— Я сказал то, что думаю, — угрюмо проговорил Келай. — А ты делай, как сам знаешь, никто тебя не неволит.
— Что ты сам думаешь? — презрительно усмехнулся Мирон. — За тебя Олатай думает, ты лишь повторяешь его слова. Видно, забыл, кем был совсем недавно?
Келай еще больше нахмурился и повернулся к дверям.
— Ну, как хочешь! — не глядя на Мирона, сказал он. — Упрашивать не стану — без тебя обойдусь. Только потом пеняй на себя!
Он выбежал из избы, громко хлопнув дверью.
Мирон, схватив с лавки лук, выбежал за ним.
— Стой! — резко окликнул он Келая. — Стой, тебе говорят!
Но тот даже не оглянулся.
Мирона охватила ярость. Он вскинул лук — оперенная стрела на пол-пальца просвистела мимо головы Келая и вонзилась в воротный столб.
Келай побледнел и одним прыжком оказался за воротами.
— Эх, Келай, Келай… — тихо проговорил Мирон, все еще сжимая в руке лук. — Ведь ты был мне другом…
Он постоял в мрачном молчании, слушая, как тревожно шумят старые могучие сосны, растущие возле илема. По небу, клубясь, ползли тяжелые темные тучи.
Наконец Мирон решительно тряхнул головой и вернулся в избу.