— Левуш! — позвал он.
С полатей свесилась лохматая голова молодого парня.
— Левуш, оседлай коня и догони Келая.
— Зачем?
— Убей его, как бешеную собаку! — сурово проговорил Мирон Мумарин.
Левуш, пораженный, смотрел на него со страхом.
— Как же так? Ведь он наш товарищ!
— Был товарищ, теперь он — предатель!
Вскоре из илема Стопана выехал конный и стрелой помчался вдогонку за Келаем.
Сражение у Кугу Шюрго утихло, лишь по дорогам и глухим тропам рыскали рейтары и конные стрельцы, выслеживая случайно спасшихся разинцев.
Яндылету удалось затаиться в глухом овраге и остаться незамеченным. Когда опасность, по его соображениям, миновала, он вылез из оврага, добежал до горелого поля и присел перевести дух.
Только начало темнеть, он выбрался на опушку леса неподалеку от Кугу Шюрго. Было тихо, кругом ни души. С неба начал сеяться редкий колючий снег.
Яндылет пригляделся и увидел, что на многих деревьях раскачиваются трупы повешенных повстанцев.
Вне себя от горя, гнева и усталости, мариец побрел вдоль опушки, всматриваясь в лица казненных. На каждом шагу он натыкался на распростертые по земле тела убитых, уже припорошенные снегом.
Вдруг ему послышался тихий стон. Он остановился, прислушиваясь. Стон повторился, и Яндылет нерешительно пошел на голос.
Серая тень — собака или волк — шарахнулась в кусты. А стон все ближе, а вокруг все темнее…
Яндылет остановился и замер. Страшно одному в потемках среди мертвецов! Кажется, что заслышав шаги человека, они вот-вот зашевелятся и начнут подниматься…
И вдруг ему показалось, что один из мертвецов, лежащий у самых его ног, и вправду зашевелился. Яндылет похолодел от страха. Снова раздался стон и человек, лежавший у ног Яндылета, взмахнул рукой.
«Живой!» — с облегчением подумал Яндылет и наклонился над раненым.
Тот повернул к нему лицо, и пораженный Яндылет, не помня себя от радости, закричал:
— Стопан! Стопан! Жив!
Келай успел дойти до поворота дороги, когда сзади послышался конский топот. На всякий случай он шагнул в сторону и присел за густой елочкой. Вскоре мимо него проскакал Левуш. В душу Келая закралось подозрение.
«Уж не по мою ли голову послал его Мирон?» — подумал он и решил, избегая проезжих дорог, прямо через лес пробраться к илему Олатая. Теперь, когда царевы люди берут верх, марийский тархан может стать прочной опорой. У крыльца Келая встретила Ярвика.
— Отец дома? — спросил Келай.
— Нету. Зачем он тебе?
— Поговорить надо. Да и с тобой нам пора поговорить как следует, — с нежной улыбкой добавил Келай.
— Не о чем нам с тобой разговаривать! — грубо оборвала Ярвика. — Таких разбойников, как ты, сейчас много по лесам бродит. Если с каждым разговаривать — язык устанет.