Раненый до ночи лежал и тихонько постанывал, ночью впал в беспамятство. Тело его разгорелось огнем, он что-то говорил, временами вскрикивал, сбрасывал с себя одеяло, пытался встать. Оска смачивал его лоб мокрой тряпкой, вновь закутывал в одеяло.
Кождемыр развел огонь посреди кудо. Пламя освещало внутренность помещения, голубовато-серые клубы дыма, струясь, поднимались к отверстию посреди крыши и исчезали в ночной темноте.
Кождемыр, не отрываясь, смотрел в огонь. Когда пламя начинало угасать, он приносил хворост из кучи, лежащей у двери, и бросал на раскаленные угли.
Всю ночь мучился раненый. Всю ночь Оска и Кождемыр сидели возле него. Кождемыра клонило в сон, голова его стала тяжелая, как свинец, и стоны раненого доносились до него, словно откуда-то издалека.
Под утро Кождемыр заснул. Разбудил его голос Оски. Кузнец о чем-то тихо говорил с раненым по-русски. Кождемыр не знал русского языка. Но Оска пересказал ему, что говорил русский. Русский сказал, что зовут его Яку́ней, родом он из-под Пскова, к берегам Какшана пришел вместе с отрядом, но отстал от своих.
Через несколько дней Якуня начал подниматься с постели, через неделю уже мог выйти из кудо. Тогда он подробнее рассказал о себе.
И, пока Якуня рассказывал, перед глазами Кождемыра, одна за другой, ярко вставали горестные картины жизни в дальней неведомой стороне.
Глухой, заснеженный лес. Стоят деревья в белых кафтанах, на каждом пеньке серебристая шапка. С неба, покрытого густыми облаками, падают снежинки, словно там, наверху, щиплют гусей и бросают пух вниз.
По узкой тропинке неторопливо бежит мерин. В санях сидят Якуня и его сестра, красивая, сероглазая девушка Алена. Одета она в красную расшитую шубку и поэтому издали похожа на птичку-снегиря. На Якуне косматый тулуп, который делает его похожим на медведя.
Рядом с Якуней, на мешке, лежит тяжелый кистень. В нынешние времена отправляться в дорогу без оружия опасно. Много появилось охотников за чужим добром. Кто только не подстерегает путника: и ливонский рыцарь, и ятвяжский гайдук, и разбойник-кривич.
В этом году санный путь установился рано, и Якуня еще до Филиппова дня отвез в Псков хлеб и домашнюю птицу. Он с прибылью продал на городском торгу свой товар, накупил целый мешок подарков домашним, и вот теперь они с Аленой возвращаются в свою родную деревню Беловесь.
До деревни уже недалеко. Дорога идет по низине, потом будет крутая гора, а за горой уже и их село.
В селе около пятидесяти дворов, посредине — церковь, кругом — изгородь из жердей. Немало бед повидала Беловесь на своем веку. Наезжали литовцы, немцы, принося горе и разорение.