Делаю попытку номер тысяча триста пятьдесят шесть отпроситься. Стучу в окно, показываю, что замерзла, потираю плечи. Все тщетно. Даже развешенные вещи никак его не задевают. Полный игнор! Демонстративно отклоняется вправо, фирменный глянцевый взгляд с приподнятой бровью, встал, удалился в уборную. Автоматически заезжают жалюзи. Как мило, будем считать, что попрощались.
— А-а-а… пчи… пчи… пчи!!! — Ну нет, только не это! — А-а-а-а… пчи-и-и!
— Будь здорова, Аксинья! — елейный голос в приемной.
— Спасибо, Марана!
— Почему мой офис убирает ворчливая карга?
— Да я вот замоталась, работала, — улыбаясь, развожу руками, — но уже свободна! — тереблю платочек на шее.
— Тебя повысили?
— Как видишь.
— Тогда собирайся, поедем чего-нибудь перекусим.
Смысла нет отказываться. Желудок бурно реагирует на слово «перекусим». Кроме коробки съеденного лукума, там ничего. Издает победные звуки, счастлив, что о нем вспомнили.
— Отлично! Подожди, сейчас заберу свое добро. Мои цветочки.
— Давай помогу.
Случайно сталкиваемся лбами.
— Ау!
— Ой! — прыщем от смеха.
Рассматриваю его лицо! Чем-то похожи с Ияром: огромные темно-болотного цвета глаза, губы пухлые, квадратный подбородок, легкая небритая щетина и фишка их породы — насыщенно-черного цвета идеальной формы брови. Как жаль, что это не он.
— Стой! Что это?
— Где?
Сильными руками обвивает мою талию, притягивая к себе близко, очень близко. Проводит костяшками по шее, оттягивая платок.
— Вот это? — голос посерьезнел, и слышатся нотки досады, хмурится.
— Ничего! — пытаюсь завязать платок.
Как-то омерзительно стало от прикосновений, как будто змея по коже проползла.
— Это он? — смотрит мне за спину.
Не знаю, что сказать. Правду? Что да, это Ияр сделал во время спонтанной близости, от которой чуть не капитулировала на орбиту. Или солгать?
Молча пожимаю плечами.
— Понял! Боишься! — Прижимает к себе, чувствую мощную мускулатуру. — Не бойся, малышка. Можешь рассказать. В обиду не дам. Расскажи, за какие ниточки дергает, чертов кукловод. Да ты вся мокрая, холодная! Пойдем! — Снимает пиджак, накидывает мне на плечи, обнимая. — Отогрею.
— Эм! — отстраняюсь от него, так как мне неловко в этой позе.
Лишние эти обнимашки. Странное чувство поселяется. Будто дала присягу верности и одновременно совершаю предательство. Не хочу этих прикосновений.
— Ничего слышать не хочу, идем, ты не рабыня!
Ияр
— Что еще за х…ня творится?
Сжимаю зубы до скрежета.
Комкаю вещи, бросаю в урну.
Вся картина происходящего жалит, сгущает краски. Обматывает мое сознание колючей проволокой, толкая на необдуманные поступки.