Тут, конечно, не было никаких договоров Гуго Гроция или Руссо, которыми объяснялись отношения подвластных к властвующим. Точно так же не было и не могло быть соглашения людей, как это представляет себе Спенсер в его «Principles of Sociology» о том, как наилучшим способом устроиться в общественной жизни, но всегда выходило самым естественным образом то, что когда одни люди насиловали других, то насилуемые предпочитали не только перенесение многих тяжестей, но часто великих бедствий, заботам и усилиям, нужным для противодействия насильникам, тем более что завоеватели брали на себя обязанность защищать покоренный народ от внутренних и внешних нарушителей спокойствия. И потому всегда было то, что большинство людей, занятых необходимым для них, как и для всех животных, трудом прокармливания себя и своих семей, не только без борьбы переносило все неизбежные неудобства, тягости и даже жестокости властителей, но и подчинялось им, признавая своей обязанностью исполнение всех их требований.
Говоря об образовании первоначальных обществ, всегда забывают то, что не только самые многочисленные и самые необходимые, но и самые нравственные члены общества – это всегда те, которые своим трудом поддерживают жизнь всех остальных и что таким людям всегда естественнее, вместо того чтобы отрываться от необходимого дела – поддержания жизни себя и своих семей – для борьбы с насилием, подчиняться насилию и нести все сопряженные с ним тяжести. Так это и теперь, когда мы видим бирманцев, египетских феллахов и буров, подчиняющихся англичанам, бедуинов – французам; так это тем более было в старинные времена.
В последнее время в том весьма распространенном теперь странном учении, которое называется наукой социологии, утверждается, что отношения людей в обществе сложились и складываются на основании экономических условий. Но такое утверждение есть только установка, вместо очевидной и ясной причины явления, одного из его последствий. Причина тех или иных экономических условий всегда была и не может быть ни в чем ином, как только в насилии одних людей над другими; экономические же условия суть последствия насилия и потому никак не могут быть причиной отношений между людьми.
Всегда было то, что люди недобрые, любящие праздность и завистливые – Каины нападали на земледельцев – Авелей – и, угрожая убийством и убивая, пользовались трудами работающих людей. Люди же добрые, смирные и трудолюбивые, вместо того чтобы бороться с насильниками (чего они отчасти не хотели, отчасти не могли сделать, не прекращая труда кормления себя и своих ближних), считали для себя наилучшим повиноваться им. На этих-то насилиях злых над добрыми, а никак не на экономических условиях, и основались, и основываются, и держатся до сих пор все существующие человеческие общества.