Дети у бабы Кати были уже взрослые и разъехались, обзаведясь семьями, в другие края, ещё до нашего рождения.
Про дочь их Соню и сына Алика я знаю только по фотографиям в нашем старом альбоме. Жил с ними только их младший сын Хасан, который потом тоже женился и переехал в дом неподалеку, по соседству с нашей бабой Эрной и Дедом. Кроме Хасана, был у них ещё один сын, больной Павлик. По возрасту он был, наверное, лет на 30, если не больше, старше нас. Когда его вывезли одним летним днём во двор палисадника, мы с сестрой отважились подойти к нему. Он сидел, слегка покачиваясь в своей самодельной коляске – деревянном ящике на колёсиках. Его руки были согнуты в запястьях, и на склоненном набок лице застыла гримаса, похожая на напряжённую улыбку. У Павлика был ДЦП, он не мог говорить, а только произносил невнятные звуки и кивал при этом. Казалось, он изо всех сил пытался нам что-то сказать, а мы стояли, застыв на месте, и молча смотрели на него, не зная что делать. Слышит ли он нас? Думает ли он что-то сейчас? Что-то говорит? Так и осталось это загадкой. Встреча с Павликом – наше первое знакомство с темой увечья. Главный урок того момента: бывают разные люди, разные судьбы, взрослые могут быть беспомощнее маленьких детей. Глаза ребёнка видят только то, что есть. Душа всё знает. Ребёнок никого не осуждает…
Тогда же, когда нам было лет шесть-семь, жила у них ещё бабушка, свекровь бабы Кати, мама дяди Миши. Она была очень старенькая, кажется, ей было лет 90, и её все называли просто «бабушка». Я помню её только по обрывкам разговоров взрослых. Несмотря на свой возраст, она ещё ходила и ухаживала за Павликом. Мударисовская бабушка, как её тогда называли, ушла из жизни неожиданно для всех. Она прилегла на кровать, заснула и больше не проснулась. Никогда до этого не приходилось нам быть свидетелями кончины человека. Это было наше первое при косновение к теме жизни, старения и смерти… У взрослых чувствовались скорбь и одновременно облегчение, что старенькой бабушке не пришлось страдать и умирать в болезненных муках… Старых людей отпускают…
Жизнь Мударисовых проходила по своей орбите, со своим собственным ритмом и своей судьбой. Мы были лишь свидетелями, участвуя в судьбе друг друга как родные и соседи. С годами, зимами и летами, восходами и закатами пришло время и превратило родственников, живущих по соседству, в «родных соседей». Такими и останутся они в моей памяти.
В тот день, когда нам решили проколоть уши, к нам пришла тётя Лида, или Лидушка, как все её называли. Она была нашей родственницей, женой папиного племянника. Разница в возрасте между нашим папой и его старшей сестрой составляла 14 лет, её сыновья были женаты, и их дочки приходили к нам часто играть…