И вспомнился мне сразу Уш-Биик, наш добрый дом, которого сейчас уже не стало. И дом бабы Эрны. Кригерский дом. Сейчас не осталось следа от него. Он был построен когда-то, наверное, тоже в пятидесятые года. Там наша мама уже родилась, и детство её в нём прошло, и нашей тёти Нади, и дяди нашего Павлушки.
В их доме были две маленькие комнаты – спальни. В одной, выходящей в зал, была кровать с тёмными деревянными спинками. Была она всегда аккуратно устлана покрывалом со взбитыми, посаженными друг на друга пухлыми подушками, с накинутыми на них кружевными накидками. В углу стоял платяной шкаф, а на противоположной стороне было окно с двойными рамами. Выходило оно в палисадник, где была лавочка и росли два клёна и одна дикая яблоня, которая каждой весной выпускала на свет свои пушистые, в розовую крапинку душистые цветы.
В зале стояла небольшая витрина с посудой и антресолями. Справа – окно. Возле окна в углу стоит телевизор на тумбочке с тонкими ножками и вращающейся подставкой. На телевизоре стоит коричневая керамическая ваза-кувшин с букетом искусственных цветов. Дальше – диван, раздвигающийся, с тёмно-зелёными в крапинку подушками-сидушками, покрытый пледом. В зале стояли ещё два кресла с деревянными ручками. И оранжевый палас. Поверх него лежали вязаные из цветного шпагата круглые коврики. Центр круга был одним цветом, другие слои – вперемежку с другим цветом. На стене над диваном висел ковёр, не могу сейчас вспомнить узоры. А репродукцию картины «Незнакомка» Ивана Крамского помню. Всегда казалось, что она смотрит на тебя. Такая красивая, но неприступная, надменная дама. Не нравилась она мне почему-то, взгляд у неё был будто не очень добрый. И томило любопытство – кто же эта девушка, и куда она едет, и о чём же она думает?..
Столько вопросов.
Между креслами и диваном – дверной проём в другую комнату, где зимой топили печь. Там стояли стол у окна и стулья. И у дверей – настенная вешалка из доски с двумя торчащими друг против друга «ушками» и протянутой на резинке ситцевой шторкой. И ничего особенного там больше не было, выходила она слева, если стоять спиной к залу, в другую спальню, где спал Павлушка. А справа была утеплённая дверь в кухню. В Павлушкиной спальне стоит железная кровать, тумбочка, стул и комод с трюмо – зеркалом с двумя дверцами-створками. Навсегда запомнила шторы в Павлушкиной комнате: в широкую зелёную полоску, а в каждой полоске – овалы с изображением попугаев. Примерно так. Как известно, шторы для каждого дома – своего рода визитная карточка, показатель достатка, ну или в любом случае – удачной покупки в райцентровском универмаге. И вот играли мы однажды с сестрой в этой самой комнате, так красиво они висели себе, эти шторы с овальными портретиками попугаев, как вдруг пришло кому-то из нас в голову взять их и вырезать! Освободить, так сказать. Взяли ножницы, которые лежали где-то на виду или в ящике комода, и вырезали всех попугаев.