Решив не рвать напролом, а для начала выбраться из осточертевшего ему болота, Гарв проследовал по тропе до самого конца, пока она не вывела его на твердую почву. Здесь он уже мог ориентироваться. Прямо за топью начинался Бесконечный Луг, зеленой пелериной мягкого разнотравья раскинувшийся на много километров. То тут, то там пестрели островки ярких цветов. Можно было шагать и день, и два и не встретить ни единого деревца.
По эту сторону Пустоши дул легкий ветерок, дышалось легко, и воздух был наполнен гудением шмелей и жужжанием прочих оживленных букашек. Уповая на то, что Прибрежная сумела успешно выбраться из болота, и прикинув примерное направление, Гарв зашагал туда, с наслаждением скользя босыми ногами по шелковистой глади травяного моря. Отсутствие деревьев также означало отсутствие всякого укрытия, и теперь он точно знал, где ее найдет. Тот самый поток, что протекал под сумрачными сводами Древней Чащи, оживляя ее тысячелетнее безмолвие, огибал топь чуть дальше к востоку и продолжал свой путь в небольшом овраге, сокрытый от посторонних глаз. Несведущий путник никогда не догадался бы, что в середине этой ровной, словно сковорода, благодатной долины, есть спрятанный лог.
Ускорив шаг, Гарв направлялся туда. Чувствуя разливавшееся по телу тепло от взошедшего Полуденного Месяца, он размашисто мерил луг, спеша к своей цели. Вдалеке среди бойкого стрекотания кузнечиков и шелеста волнующейся на ветру травы уже можно было различить слабое журчание ручья. Добравшись до крутого обрыва, Гарв осмотрелся. Влево, насколько хватало глаз, уходили отвесные склоны Потайного Лога, словно муравейник, пронизанные птичьими гнездами. Справа шел участок галечной отмели, за которым ручей круто изгибался и исчезал из виду. Пригнувшись и стараясь не издавать ни единого звука, Гарв наклонился над обрывом и, цепляясь за ссохшуюся земляную корку, повис на руках. Секунда, и он ловко спрыгнул вниз. Покатая галька предательски заскрежетала под ногами, и он затаился, как хищник перед прыжком, оценивая обстановку. Но ничего не произошло: ручей по-прежнему пел свою песню, громко тарахтели гигантские золотые стрекозы, а Полуденный Месяц призрачным сиянием освещал все вокруг, создавая ощущение выбеленной картины. Прошарив глазами каждый метр вдоль по течению ручья, Гарв развернулся вправо и зашагал к повороту. Выбирая самые плоские камни, стараясь избегать лишнего шума, он добрался до излучины, присел на корточки и осторожно заглянул за поворот. Там было все то же: вода, камни и обрывистые откосы. Разочарованный, он ступил дальше и вдруг краем глаза заметил, как что-то блеснуло между камнями. Нагнувшись, Гарв подобрал с земли женский браслет. Вытянутая, словно змея, кошачья фигурка затейливо обвивалась вокруг тонкой стрелы, острие которой искрилось в свете месяца алой рубиновой каплей. Искусно выкованный браслет был совсем легкий, хотя Гарв, далекий от ювелирных дел, мог с ходу определить, что он золотой. «Должно быть ивашки», – решил он, досадуя, что не успел добраться до беглянки первым. Прибрежная ни за что бы не оставила такой браслет у ручья добровольно. Он опустился на колени и принялся обыскивать все вокруг, переворачивая камни и с грохотом разбрасывая гальку, уже не опасаясь шума. Пять минут поисков, и под очередным отброшенным в сторону каменным блином обнаружились темно-красные капли и лоскут черного атласа, неряшливо оборванный по краям. Все было еще хуже, чем он предполагал. Это был Чернокнижник.