– То же самое даёт интерактивное грёзовидение, – заметил Алексис. – Вы выбираете сюжет, сеттинг, решаете, кем стать – зрителем или одним из действующих лиц…
– Да, но это чужая фантазия! – перебила Искра. – А у нас, то есть у Саша, и сценарий и мир кроятся по вашей мерке и меняются на ходу в соответствии с вашим самоощущением. Это как сон, только в сознании. И всё совершенно настоящее. Нет чувства, что реальность вокруг фальшивая, понимаете?
– Манипуляция психикой заказчика? Простите, Искра, но захотят ли люди, чтобы ваш муж копался у них в головах? Проще и безопасней нанять мага иллюзий. Он сделает вас хоть суперменом в облаках, хоть владычицей морской в океанской пучине.
Алексис говорил то же самое, что Искра говорила Сашу. Но слышать это от чужого человека было обидно. И она возразила словами мужа, которые сама же сто раз оспаривала:
– Только это будет его сказка, а не ваша! Не будет чуда, открытия, будет просто шоу.
Алексис кивнул задумчиво:
– Вижу, муж вас убедил. И из историка вы стали оформителем его фантазий?
– Смешно, да? Я ведь бесталанна, Алек, – во второй раз назвать ван Сторма этим именем оказалось не так трудно. – Мечтала стать чародейкой, но дара во мне нет. Любила рисовать, думала поступать на худграф, но не прошла творческий конкурс. Саш первоклассный волшебник, он знает всю магическую машинерию, у него буйная фантазия и есть грёзосимулятор для создания шаблонов, только до эстетики руки не доходят… А я понимаю в магии – теоретически, немного смыслю в искусстве и даже кое-что могу.
– Он дал вам шанс проявить себя.
– Вроде того. Стилевая концепция, цветовое решение, оригинальные детали… Мне нравилось. Правда, бухгалтерия и отчётность тоже были на мне. Но это ничего, я справлялась.
Они танцевали, и музыка звучала аккомпанементом их разговору. Пели скрипки, переливы арф манили в светлую даль, в страну эльфов и сильфид.
Вдруг вступила виолончель – тягучим голосом, полным истомы, страсти и угрозы…
– Что же пошло не так? – спросил ван Сторм.
– Да всё! Наши сказки никому не нужны. Нет спроса. Сашу кажется, вот сейчас он что-нибудь усовершенствует, найдёт гениальный ход, и случится прорыв. Но увы. Я начала подрабатывать в университете, теперь стала золушкой…
– Прекрасной Золушкой, – Алексис вновь поцеловал ей руку.
Так естественно и непринуждённо, как бывает только в киногрёзах. Сколько они уже танцуют, не останавливаясь – полчаса, час, вечность? Музыка несла и качала, как волна лёгкую лодочку, стены гостиной раздвинулись, утонули в тени, свет мерцал и рассеивался, медвяный запах цветов пьянил.