Дети сбегают из дома, потому что им плохо. Редкие случаи врожденных психических расстройств не в счет. Общество закрывает на это глаза, потому что легче обвинить ребенка, чем помочь ему решить недетские проблемы в семье.
До сих пор помню, как сцепилась с одним священнослужителем на тему, что детей бить нельзя, поскольку это приводит к психологической травме. Я не почувствовала поддержки тех, кто слушал наш разговор. Мне было больно, потому что я стольким взрослым помогла забыть слезы из-за физического и эмоционального насилия, собрала психику по кусочкам, помогая вернуть веру в себя и желание жить.
Я знаю точно: жестокость в воспитании недопустима, агрессия рождает только агрессию. Беспомощность ребенка против ярости родителя – благодатная почва для травмы и формирования дезорганизованного типа привязанности, а также роли Спасателя. Уродливая родительская программа приговаривает ребенка жить в постоянном напряжении и с чувством вины.
Пациентка Н. обратилась за помощью, потому что испытывала постоянное внутреннее напряжение, тревогу и ненависть к себе. Ее жизнь – борьба за выживание. Она пришла ко мне по рекомендации подруги, прошедшей психотерапию и наладившей свою жизнь.
Анамнез. Мать – жестокая психопатка, избивала Н. за малейшие проступки. Все детство Н. слышала в свой адрес оскорбления, «тварь» и «мразь» – самые безобидные. Тотально токсичная мать заложила установку, что дочь отвратительна. До начала терапии женщина практически не смотрела на себя в зеркало.
В дошкольном возрасте Н. говорила себе, что ее настоящая мама умерла, а чужая тетя ее украла и не любит. Слово «мама» до сих пор вызывает у нее отторжение. Степень детского одиночества достигала крайней формы: в садике и младших классах школы с Н. никто не хотел играть, как часто бывает у детей из неблагополучных семей. Отверженная… Ее единственным другом была кукла, которую подарил папа. Родители вместе не жили, а если пересекались, «отчаянно дрались и ругались матом». По ночам девочка накрывалась одеялом с головой, клала рядом куклу и очень боялась монстра, жившего под кроватью.
Став взрослой, Н. в любых стрессовых ситуациях винила себя, не могла спать и есть, плакала и не находила себе места от внутренней боли. Обрушивала на себя самые ужасные слова, которые услышала от матери.
Курс психотерапии помог Н. обрести внутреннее спокойствие и стать эмоционально стабильнее. Я ею очень горжусь. Она заслуживает уважения за то, что не сломалась.
Из дневника пациентки (опубликовано с разрешения)
Крик души, запечатленный в нескольких предложениях, хорошо характеризует чувства людей с пограничным расстройством личности, возникшим из-за множественных психологических травм. Основная проблема – невозможность выдерживать одиночество.