— Что вы имеете в виду?
— Если бы больница не требовала бумажных отчетов по любому поводу, это можно было бы сделать прямо там. — Она посмотрела на Рут очень пристально, добиваясь ее внимания. — Я хочу, чтобы вы знали: я буду очень, очень рассержена, если вы попытаетесь мне заплатить.
— Но ведь это большой труд.
— Вовсе нет. Я большую часть недели сижу за шитьем, так что могу это делать не просыпаясь, — сказала Конни и добавила: — И Альф тоже будет очень расстроен, так что даже не пытайтесь.
— А, ну конечно.
— Я просто хотела уточнить, — улыбнулась Конни. — А если у вас в понедельник утренняя смена, может, придете к нам на чай?
— С остатками еды, — сказала Рут, промокая глаза.
— Вот именно. Из них получается лучший ужин.
Начало июля 1980 года. Эдинбург
Альф вернулся домой уже на закате. Он пах потом и сырой землей после того, как весь день полол траву на летнем солнце. В квартире было темно. Даже окно над входной дверью, из которого обычно на лестницу лился теплый свет, не было освещено.
— Конни! — позвал он, поставив на пол сумку с тщательно отобранным латуком и ранней свеклой.
Он принялся искать ключи в кармане старых коричневых вельветовых брюк и в спешке выронил их — пришлось тратить драгоценные секунды на то, чтобы найти ключи среди холодных листьев и перистой морковной ботвы. Когда ему наконец-то удалось их обнаружить, вставить в замок и открыть дверь, сердце у него ходило ходуном.
— Конни! — снова закричал он, заходя в коридор.
Нет ответа.
Он опять позвал, чувствуя, как им овладевает паника:
— Конни! Где ты?!
— Здесь я, — ответила она наконец. — На кухне.
Ее голос звучал как-то необычно. Всего несколько размашистых шагов — и он оказался рядом с ней, почти в полной темноте. Последний луч дневного света проскользнул в кухню через высокое окно над раковиной.
— Что случилось? Почему нет света?
Она сидела за столом, перед ней была разбросана серая форменная одежда из денима.
— Я выбила пробки.
— Бедная девочка. Как так вышло?
— Я подключила машинку — и тут раздался хлопок, и весь свет в доме погас. Все лампочки, холодильник — вообще всё.
— И ты с тех пор так тут и сидишь?
— Я не знала, что делать, это случилось минут десять назад.
— Любимая, но тут темно. Почему ты не вышла посидеть, например, на задний двор?
— Еще не очень темно, Альф. Недостаточно.
— Я уверен, что в шкафу должны быть свечи, ну или ты могла пойти к соседям, пока я не приду.
— Я не знала, что делать. — Ее голос звучал неестественно, будто она плакала. — В голове был полный туман.
— Но все в порядке? Ты не пострадала?