Похороны прошли хорошо.
Ну, то есть настолько хорошо, насколько это возможно по отношению к похоронам.
Ему было девяносто.
Девяносто! Мне тридцать пять, и я даже не могу вообразить, каково это — жить так долго.
Мама попросила меня выступить, так что я постарался.
Я сказал, что его звали Альфред (конечно, они все это и так знали), а меня зовут Фред, поэтому я всегда ношу с собой его частицу.
Он работал садовником и был на несколько лет младше бабули. Каждый год дедушка выращивал у себя на участке для нее львиный зев, и перестал это делать после того, как она умерла. Когда это случилось, я был еще в начальной школе.
Он жил один около тридцати лет — почти столько же, сколько мне сейчас. Но вокруг него всегда было много людей. Я очень плохо запоминаю имена, но вспомнил некоторых его гостей, хотя и не был здесь уже много лет.
Я еще не свыкся с тем, что дедушка умер: это случилось так неожиданно. Еще накануне он чувствовал себя хорошо — звонил мне, чтобы напомнить о мамином дне рождения, а на следующий день умер. Его нашли газонокосильщики — он сидел на солнышке в парке, напротив дома. Мужчина, который управлял газонокосилкой, сказал, что еще за час до этого разговаривал с ним.
Я рад, что похороны закончились. Ненавижу выступать публично, но сделал это для мамы.
Она зайдет позже. Кажется, у нее НОВОСТИ. Наверное, это что-то про ее большие каникулы. Интересно, собирается ли она еще в поездку?
Заказать пиццу навынос оказалось плохой идеей. Они сидят за кухонным столом, перед ними лежат недоеденные куски пиццы, а расплавленный сыр превращается в резиновое нечто.
— И что за новость, мама? — спрашивает Фред после того, как все темы, на которые они могут поговорить, наконец-то заканчиваются.
Она берет кусок холодной корочки и макает его в плошку с чесночным соусом, но откладывает в сторону.
— Я хотела тебе сказать после того, как все документы будут проверены, но чем раньше ты узнаешь, тем лучше.
— Что сказать? Ты отменила поездку?
— Нет-нет, я все еще собираюсь. Дедушка бы очень расстроился, если бы узнал, что я отказалась от этого плана после всех приготовлений и расчетов. — Мать перестает расчесывать экзему на руке, которая выступает, когда она нервничает, кладет руки на стол и переплетает пальцы. — Четыре месяца путешествий на поезде по Европе — это именно то, что мне сейчас нужно.
— Но если не это, то что?
— Он оставил тебе свою квартиру.
— Эту квартиру?!
— Ну, Фред, а какая еще у него была, по-твоему?
Она лезет в сумочку, вынимает большой флакон со смягчающим средством и выжимает себе на руку немного белого крема.