Джин не помнила, когда она в последний раз получала какую-то почту. Она взяла конверт. Под ним оказался другой, адресованный отцу той же рукой. И еще один — для матери.
Она услышала за спиной шаги и развернулась.
— Итак, ты здесь. Вовремя, — сказал отец, встав между ней и дверью. — Почтальон вот принес.
— Я вижу, — ответила Джин. Она снова взяла письмо в руки и провела пальцем по неровному краю, вскрытому ножом. — Когда оно пришло?
— Со второй почтой.
— И ты открыл? — Джин смотрела ему прямо в глаза, чувствуя прилив уверенности.
— Да. — На него это не произвело впечатления. — Какая может быть причина, по которой я не должен открывать письма, пришедшие на мой адрес?
Она поверить не могла, что отец считал это приемлемым, но потом поняла: ничего удивительного в этом нет.
— Но здесь мое имя.
— Это мой дом. На двери мое имя. На договоре об аренде мое имя. Здесь мои правила.
Спорить было бессмысленно: как бы она ни была возмущена, она проиграет.
— Ну и что там? — спросила Джин, притворяясь, что не знает. Она смирилась с тем, что никак не может повлиять на отношение к ней человека, считавшего, что ему принадлежит и квартира, и все в ней, включая собственную дочь.
— Это от руководства компании. Прислали всем работникам.
— Всем? — Она попыталась разыграть удивление.
— Насчет возвращения на работу. — Отец сказал об этом как о непреложном факте.
— Я не выйду, пока они не вернут в цех этих женщин и не поменяют свои методы.
Он прошел мимо нее к раковине и налил себе воды.
— Тогда придется долго ждать. Все будет по-прежнему.
Джин вынула открытку из конверта и прочитала. И тут она заметила, что не только конверт открыт, но и в открытке что-то не так.
— Здесь оторван кусок.
Он осушил чашку воды и оставил ее в раковине вместе с другой немытой посудой.
— Нет.
— Да.
— Нет.
— Где та часть, которую они хотят получить обратно? Должна быть часть, на которой нужно написать решение и отослать им… Я не собиралась, но ведь должна же она быть.
— Я уже отправил.
Она покачала головой:
— Но это письмо было для меня.
— Это к лучшему.
— К лучшему? — У Джин так пересохло в горле, что слова давались ей с трудом.
— Ты живешь под моей крышей, и я твой отец.
— Нет. Ты вышвырнул меня вон, помнишь?
— Ты сама так решила. Могла остаться.
— Поверить не могу, что ты отправил ответ от моего имени.
— Это мое решение. Ты сама не знаешь, что для тебя лучше. Чтобы понимать в делах, нужно быть мужчиной.
Джин решила еще раз убедиться:
— То есть ты отправил ответ от моего имени?
— Да.
— И что ты написал?
Спрашивать было бессмысленно: она и так знала ответ.