— Заходи, деточка и её злобная подружка, — раздался за дверью кабинета пряничный голосок Жанны Евгеньевны, когда я только подняла руку, собираясь деликатно постучаться. Врываться с воплем: «Вознесись, ангелок!», как сначала предложила Катина, я не разрешила. Нужно же какое-то почтение к возрасту иметь.
— Слышала, злобная подружка деточки? — хмыкнула Катина, и я возмутилась.
— Это надо ещё выяснить, кто тут злобный! Почему, вообще, я должна помогать вам, а не ангелам?!
— Золотые слова умненькой детки, — одобрил за дверью сладкий голос. Странно, но в ответ мне захотелось заорать: «Заткнись», а не согласно покивать.
Катина пожала плечами.
— Может, потому, что, когда мы зайдём, нас тут же распылят из ангельской пушки?
— Всё ради вашего блага, любимые, вы перенесётесь в лучший мир, — откликнулся за дверью кроткий голос, и я мигом отпрыгнула.
— Только после вас, — вежливо пригласила я вперёд Катину, как старшую.
— Вообще-то, я скромный стихийник, а ты боевая ведьма! — прошипела Катина, не спеша навстречу ангельской пушке.
На четвёртом этаже послышалась возня. Это Артурио тащил упирающуюся комиссию, которая вцепилась в него, как клещ. Наш новый завуч настаивал, чтобы Леонидия передвигала ноги побыстрее. Но на таких каблуках, на которых явилась она, реально было только величаво шагать. А не нестись рысцой, придерживая полы длиннющей шубы.
— А какой норматив? — уточнила я у Катины, как у более опытной сотрудницы.
— Какой ей вздумается, — вздохнула та, — вот поднимется, и заявит, что мы должны были закончить ещё полчаса назад, до её прибытия.
Артурио точно на нашей стороне? Раз так торопится с доставкой Леонидии на этаж?
Вздохнув, я нажала на ручку двери и зашла в класс астрономии. Так и не смогла поверить, что добрейшая Жанна Евгеньевна способна направить на кого-либо оружие. Слишком она была похожа на добрую бабушку из сказок.
Встретившись глазами с той, кого привыкла считать странной, но безобидной старушкой, замерла. За моей спиной грохнула, закрывшись, дверь, оставив позади Катину, которая вовсе не спешила зайти. На меня, действительно, было направлено дуло огромной белоснежной пушки. Чем она стреляла, не знаю. И не горела желанием выяснить. Поверх оружия мне нежно улыбались глаза Жанны Евгеньевны.
— Я защищу твою душу, детонька, — пропела она мне, как колыбельную, — потом спасибо скажешь.
Инстинктивно, я сделала шаг назад и наткнулась взглядом на полки, прибитые возле двери. На них лежали макеты планет, сделанные из папье-маше. Когда из дула пушки вылетела золотистая пыльца, не нашла ничего лучшего, как швырнуть в её сторону макет Солнца.