– Вчера. После вечеринки всегда кто-то с кем-то зависает, вы же знаете.
Катины слова прозвучали так буднично, словно она говорила о чистке зубов.
– Молодой человек, барышня изложила нам точную информацию о вашем ночном времяпрепровождении?
Не успев ничего сформулировать, я тупо кивнул, но для профессора этого оказалось достаточно. Остальные вопросы были простые:
– Урологические заболевания есть?
– Нет.
– Горло, уши не беспокоят?
– Нет.
– Зубы?
– Только если по ним бьют.
– Изжога, запоры, повышенное давление?
– Не страдаю.
– Что ж, – усмехнулся доктор, захлопнув блокнот и, обведя всех взглядом, сосредоточил его на мне: – пока все складывается весьма неплохо. Можем начинать.
Поняв, что легкая прелюдия закончилась, я сглотнул подступивший к горлу тревожный ком.
– Вы не голодны? Или же вас мучает жажда?
Я отрицательно помотал головой:
– Меня мучает только ожидание неизвестности. Что вы со мной собираетесь делать?
– Я спрашиваю потому, – хмыкнул профессор, – что следующее принятие пищи может быть весьма нескоро. Однако, в целях безопасности операции, а также вашей собственной, с момента как вы покинете лабораторию, не советую ни пить, ни есть. Туалет и душ вы посетите сейчас, после чего от испражнений на время придется тоже отказаться. Пройдите и сделайте все необходимое! – махнул рукой доктор на смежную с операционной дверь. – Свою одежду оставьте за ширмой.
Ну, вот и начинается то, чего я втайне боялся. Раз меня хотят раздеть, да еще и заставляют перед этим помыться, значит, точно потом будет какая-то гадость.
Наружу рвалось много разных слов, но я благоразумно решил их оставить при себе. Все равно это уже ничего не изменит.
Под сочувственными взглядами начальства я обреченно проследовал в душевую и, заперев за собой дверь, начал раздеваться.
***
На водно-туалетные процедуры пришлось потратить не меньше получаса, так как профессор, из-за двери раздавая указания, велел мне довести себя до идеальной чистоты и «пустоты» организма. А поскольку сам организм с перепугу зло артачился, то пришлось еще и прибегнуть к некоторым уловкам, дабы Федор Степанович был полностью мной удовлетворен.
Выходить голым к начальству я был не готов. Поэтому, насухо вытершись и обернувшись полотенцем, я покинул душевую, всем своим видом олицетворяя смирение.
– Вот это вы напрасно, Андрей. Снимайте и садитесь, – указал профессор на кресло, и я почувствовал, как под спасительной махровой тканью ниже пояса у меня все испуганно сжалось.
Директор, Леонид Аркадьевич и Поля, замерши полукругом у стены, смущенно прятали глаза. И только док, черт бы его побрал, разглядывал меня с нескрываемым профессиональным интересом.