— Да иди ты, — Степан расхохотался, махнув на подругу рукой.
Но мысли о том, что на Яне он хочет именно жениться, его не покидали. И он все больше понимал, что не видит смысла ждать, жить вместе до свадьбы и вообще все то, что он обычно сам считал вполне нормальной практикой для пары. Нет, с Яной хочется, чтобы все было… традиционно? старомодно? Хочется уверенно говорить, что у него есть жена, говорить “мы”, вместе ходить на дружеские встречи, вместе ездить в отпуск, называть ее родителей “мама и папа”…
Степан непроизвольно улыбнулся, подумав о том, что и сам он уже не против стать отцом. И хотя все это произошло как-то внезапно, — еще пару месяцев назад у него таких желаний явно не было — ему нравилось то, что сейчас происходит в его жизни.
— Ты улыбаешься как блаженный дурак, — расхохоталась Дина. — Что, влюбился?
Степан, сначала насупившись, ответил все же честно:
— Влюбился. Вот думаю, если я ей сейчас предложение сделаю, она сильно испугается?
— Ну хотя бы до Нового года дотерпи, ревнивец, — снова засмеялась Дина. — Вы же только встречаться начали.
Степан тяжело вздохнул, но все же кивнул. Дина, скорее всего, права. Как и миллион раз до этого.
Они знакомы почти с самого детства. Так же, как у Яны большая часть друзей — бывшие соседи, так и Дина долгое время жила по соседству с Булгаковыми. Она воспитывалась без отца — он умер до ее рождения и даже до брака с мамой. Но все же семья отца до сих пор портит Дине жизнь.
Она наполовину чеченка. Мама родила ее в восемнадцать, влюбившись по молодости-глупости в пылкого Джамала. Аборт ей сделать не дали. Выйти замуж за не-кавказца — тоже. И хотя деньгами дед всегда поддерживал внучку, — Джамал был его любимым младшим сыном — сама Дина предпочла бы, чтобы дед о ней вообще не знал.
Росла она сорванцом. Степан с детства предпочитал договариваться мирно, в драки редко лез, но Динка иногда летела его защищать, несмотря на любые миротворческие речи. К пятнадцати годам только изменилась: стала спокойнее, хитрее, перестала так ярко противиться тем правилам, которыми старательно пытался окружить ее дед и дяди.
Дина почти всегда носит юбки и нередко повязывает голову платком. Но в мечеть не ходит, праведный образ жизни не ведет. И денег деда больше не принимает, хотя полностью связи оборвать у нее не получилось. В итоге с дедом у подруги нейтралитет сильного со слабым: Дина согласилась его не позорить, он согласился не трогать внучку со своими правилами.
Женихов-кавказцев вокруг нее временами даже слишком много. Горячие парни все пытаются увлечь Дину обещанием “никогда не работать, в золоте купаться”. Степан не мог не признавать, что в Дине их влечет не только дружба с ее дедом — девушкой она выросла весьма привлекательной: с острыми скулами, большими карими глазами и тонким носом с горбинкой. В целом, Степан понимал и почему мало кто верит в то, что они с Диной просто друзья. На самом деле, все просто: он знает о ней чуточку больше, чем другие.