Помня о том, что ведётся запись, промолчала. Пусть понимают, как хотят.
Андрий Волховский сделал вывод из сказанного.
– Значит договор. Генри сколько понадобиться времени для его составления?
– Около часа.
– Прекрасно, а мы пока поговорим.
Я демонстративно сложила руки на груди. Не поговорим. Андрию слова были не нужны.
– Вы Влада посидите, послушаете, а я поговорю, знаете, как старики любят рассказывать о том, что узнали за жизнь.
– Вам до старика как мне до…
Хотела сказать до пенсии, но подумала, что прозвучит грубо.
– До внуков.
В течение последующего часа Волховский вводил меня в мир современного искусства. Я с удовольствием слушала, а картины голограммы заинтересовали технической стороной. Оказалось, художник работал в специальных перчатках карандашом или кистью, создавая задуманный образ в воздухе как скульптор. Это очень сложно и художников, которые используют такую технику написания картин очень мало. Час прошёл и Генри предоставил договор одобренный руководством. Читала его долго, пытаясь пробиться сквозь дебри юридического слога. Получалось плохо.
– Можешь спрашивать, что не понятно.
Генри понял моё затруднение.
– Хотелось бы прочитать договор, где доступным языком будут изложены гарантии моей неприкосновенности. Всё, что вы услышите от меня, не будет использовано во вред мне, и я смогу строить жизнь по своему усмотрению. В остальном много скрытого смысла и никаких обязательств давать не буду, тем более не уверена, что вам понравятся ответы на свои вопросы. Меня это касаться не должно.
– Вы чего-то боитесь?
Взгляд Андрия стал таким же, как и у Ветрова пронизывающе холодным.
– Только того, что меня сочтут сумасшедшей.
– Давайте так. Я вас устрою на работу в академию в архивный зал. Уверен, что это, то место где вы многое откроете для себя и для нас. Зарплаты у нас хорошие, работа интересная скучать не придётся, и все ваши рассказы будут приравниваться к играм мозга, если не будут найдены объяснения.
Ветров вмешался.
– От меня вам не отвертеться, я должен буду провести ваше полное обследование.
– Обследуйте на здоровье, а на работу я согласна, я столько училась, чтобы работать…
– Договаривайте.
– Искусствоведом.
– Что же, раз всё решили. Генри вы не возражаете?
– Нет. Договор стандартный?
– Конечно, без ограничений. Влада сама решит, когда уйти.
Результат нашей беседы я работаю с Волховским под наблюдением Ветрова, но в моём случае ему ничего не светит за отсутствием наличия патологий, так что Симон Ветрв простая формальность.
Меня слушали, не перебивая, и когда я закончила свой рассказ то увидела, что они не понимают как относиться к этому. Никто не может опровергнуть мои слова или подтвердить их. Меня пытались подловить на противоречиях, но не получилось. На просьбу рассказать о паре живописцев я выбрала Кустодиева Бориса с его красавицами и конечно Леонардо Да Винчи флорентийский художник, учёный и теоретик. О них знает каждый школьник, а меня ночью разбуди, я без запинки отвечу на любой вопрос, касающийся их жизни и творчества.