Я снова взглянул на лорда Тирролда и обнаружил, что он задумчиво изучает меня.
— Это все, Финн? — спросил он.
— Да, сэр.
Я вышел, и на этот раз они не задержали меня, но я еще был в весовой, когда дверь снова открылась, и я услышал голос Корина за своей спиной:
— Роб!
Я обернулся и подождал его.
— Весьма благодарен, — саркастически начал он, — за эту маленькую свинью, которую вы мне подложили.
— Вы уже сказали им об этом, — заметил я.
— Конечно, сказал.
Он все еще выглядел потрясенным, морщины на худом лице стали глубже. Келлар исключительно умный тренер, но вспыльчивый и ненадежный человек, который сегодня предлагает дружбу на всю жизнь, а завтра становится смертельным врагом. Но теперь, похоже, он сам нуждался в утешении.
Он заговорил:
— Уверен, что вы и другие жокеи не верят, будто Арт застрелился потому… ну… что я решил меньше занимать его на скачках? У него должны быть другие причины.
— Но в любом случае сегодня он работал бы как ваш жокей последний раз, разве не так? — спросил я.
Он с минуту поколебался и затем кивнул, удивленный, что я знаю эту новость. Я не сказал Келлару, что накануне вечером столкнулся с Артом на автостоянке; горькое отчаяние, жгучая печаль, разъедавшие его от чувства несправедливости, пересилили обычную сдержанность Ар-та, и он признался мне, что Келлар отказал ему в работе.
Я только сказал:
— Метьюз застрелился потому, что вы его уволили, и он сделал это у вас на глазах, чтобы вы испытали раскаяние. Это, если вас интересует, и есть мое мнение.
— Но люди не кончают самоубийством из-за того, что потеряли работу! — воскликнул он с легким раздражением.
— Нет, если они нормальные, не кончают, — согласился я.
— Каждый жокей знает, что рано или поздно ему придется уйти. И Арт был уже слишком стар… должно быть, он был сумасшедший.
— Возможно, — сказал я и ушел. А он остался стоять, пытаясь убедить себя, что не несет ответственности за смерть Арта.
Вернувшись в раздевалку, я с удовольствием отметил, что Грант Олдфилд уже оделся и ушел домой. Ушли и другие жокеи, гардеробщики сортировали грязные белые бриджи и укладывали в большие плетеные корзины шлемы, ботинки, хлысты и другую экипировку.
Тик-Ток, насвистывая сквозь зубы последний хит, сидел на скамейке и натягивал модные желтые носки. Рядом стояли начищенные остроносые ботинки, достающие до лодыжки. Он болтал стройными ногами в темных твидовых брюках (без манжет) и, почувствовав мой взгляд, поднял глаза и усмехнулся.
— В журнале "Портной и закройщик" вас поместят в рубрику "Идеальный парень", — проговорил он.