Мы с ним немного поболтали, и оказалось, он никогда не видел Кемп-Лоура, кроме как по телевидению. Хотя он словно бы сомневался, когда это говорил.
— Что вас смущает? — спросил я.
— Понимаете, сэр, я его никогда не видел, но, мне кажется, я видел его сестру.
— Как она выглядела?
— Она очень похожа на него, сэр, конечно, иначе как бы я узнал, что это она. И одета она была как жокей. Такие узкие брюки, не знаю, как они называются. И шарф на голове. Хорошенькая, очень хорошенькая. Сначала я не мог вспомнить, кого она мне напоминает. И только потом до меня дошло. Я не разговаривал с ней, понимаете? Я только взял у нее билет, когда она проходила. Вот и все. Я хорошо помню, как взял у нее билет.
— А когда вы видели ее?
— О, я не могу сказать. Просто не знаю. До Рождества. Незадолго до Рождества. В этом я уверен.
В четверг утром я одевался и брился с особенной тщательностью, потому что предвидел, какой прием меня ожидает. Шесть дней как я не участвовал в скачках. Шесть дней, за которые клочки моей репутации были окончательно растоптаны и выброшены за ненадобностью. Жизнь в раздевалке шла быстро: важно то, что сегодня, еще важнее, что будет завтра, но вчера — мертво. Я принадлежал к вчерашним событиям и стал устаревшей новостью.
Даже мой гардеробщик удивился, увидев меня, хотя я написал, что приеду.
— Вы сегодня работаете? — спросил он. — А я хотел узнать, не продадите ли вы седло… тут есть парень, он только начинает, и ему нужно седло.
— Пока я его сохраню, — заметил я. — Я работаю с Тэрниптопом в четвертом заезде. Цвета мистера Эксминстера.
Странный день. Хотя у меня не было чувства, что я заслуживаю сочувствующих взглядов, которые меня сопровождали, я обнаружил, что меня все еще жалеют, но, к великому облегчению, это больше не огорчало, более того, я хладнокровно воспринял успех бывших моих лошадей в двух первых заездах. Единственное, что меня занимало, как поступит Джеймс с сахаром и что у него на сердце.
Он давал инструкции участникам других заездов, и за всю первую половину дня мы обменялись лишь несколькими словами. Когда я вышел на парадный круг, он стоял один возле Тэрниптопа и задумчиво глядел вдаль.
— Морис Кемп-Лоур тут, — коротко бросил он.
— Да, знаю. Я видел его.
— Он уже дал сахар нескольким лошадям.
— Что? — воскликнул я.
— Я спрашивал у многих… Морис в прошедшие несколько недель скармливал сахар большинству лошадей, не только тем, с которыми работали вы.
— О, — тихо выдохнул я. Хитер, как дьявол, Тик-Ток правильно предсказывал.
— Ни одна из лошадей, с которыми вы работали, не проходила обычную проверку на допинг, — продолжал Джеймс. — Но другие лошади, которым Морис давал сахар, проходили. Результаты у всех отрицательные.