Так и просидела остаток уроков, кипя внутри как чайник.
В большую залу, в которой трудилась сразу куча народу, я входила на взводе. День вышел длинным и тяжёлым, настолько, что голова шла кругом, а то, что мне придётся отпахать ещё столько же, совершенно не улучшало моего настроения. Хотелось есть, пить, в туалет, а потом так и вообще по возможности лечь где-то в сторонке так, чтобы никто не трогал.
— Как прошёл первый день? — из клубов пара вынырнул Томмасо, перепугав меня до полусмерти.
— Могло быть и лучше, — врать у меня просто не было сил.
— Хм, а у меня не очень хорошие новости, но давай сначала тебя покормим, — Томмасо крепко вцепился в моё плечо и повёл в противоположную сторону, — заодно познакомлю тебя с сеньорой Софи.
— Сеньорой? — я даже потеряла дар речи. — Ведь в академии нельзя учиться девушкам!
— Она и не учится, а учит, а что до девушки, — Томмасо многозначительно помолчал, — хотя духом Софи, бесспорно, моложе многих!
— Ах ты пакостник малолетний, — раздалось громовое и мимо с приличной скоростью пролетела скалка, заставив меня вздрогнуть всем телом.
— Спокойно, — и Томмасо ввёл меня в зал, где во главе огромного стола и в самом деле обнаружилась дама весьма преклонного возраста со скалкой в руках.
— Ах, Томми! Иди сюда, мой апельсинчик, неужели ты решил порадовать старуху своим присутствием? — назвать эту даму старухой у меня бы язык не повернулся. Сухая, подтянутая, с идеально прямой спиной, в тонком шелковом платье яркого фиолетового цвета, золотых украшениях и с яркой помадой на губах она, скорее, походила на пеструю райскую птичку в царстве белой униформы.
— Вот это женщина, — одобрительно протянул прадед.
— Милая Софи, — мой шеф с обожанием в глазах поспешил чмокнуть даму в щеку, — я привёл к вам моего комми, потому что ему в первую очередь надо знать, у кого учиться искусству раскатки пасты.
— Ах ты, мой подлизунчик, — Софи ощутимо потрепала Томмасо по щеке, — показывай своего помощника, надеюсь, хоть его родители научили такту и уважению к старшим?
Томмасо молча выдвинул меня из-за спины. Прошло несколько секунд в полной тишине. Я смотрела на единственную женщину в академии, а она смотрела на меня.
— Я приятно удивлён, что в этом храме кулинарии нашлась такая жемчужина, как вы, — проблеяла я робко. Понимала, что совершенно точно несу полнейший бред, но ничего не могла с собой поделать.
— М-да, манерам научить научили, а кормить в процессе точно позабыли, — констатировала Софи, разглядывая меня с ног до головы, — но мы это исправим! Так, вишенка на моём торте, ты свободен, — заметила она, обращаясь к Томмасо, — заберёшь своё чудо через час.