— Понимаю.
— За вами будут тайно наблюдать наши люди, чтобы в случае чего оказать помощь. Но вы — частное лицо, действующее на свой страх и риск. Короче говоря, если вас захватят, то мы вас знать не знаем. Мы тогда не сможем вам помочь, так как не имеем права рисковать жизнью двухсот тридцати шести заложников. Это понятно?
— Да, конечно. Тем более, что это совпадает с моими собственными намерениями, которые у меня возникли еще тогда, когда я направлялся к вам. У меня даже возникла мысль попросить у вас письменные гарантии о неразглашении моего появления здесь. Я никогда не видел вас и не говорил с вами. А госсекретарю сообщите, что встретились со мной по просьбе моих политических союзников. Вы, разумеется, не хотели этого и всячески сопротивлялись, будучи уверенным, что это не более чем политический трюк. — Кендрик вынул из кармана записную книжку, открыл ее и протянул Свану. — Здесь адрес моего адвоката в Вашингтоне. Я хотел бы, чтобы у вас находилась копия моего письма к нему. Когда он получит его, я уже буду в воздухе.
— Наши цели общие и столь ясны и чисты, что мне остается только поздравить себя, — буркнул Сван. — Но с какой стати я должен ломать голову над тем, почему вы кое-что утаили от меня?
— Вы должны ломать голову и мучиться подозрениями постольку, поскольку это в вашей природе и в природе вашей профессии. Вам не удержаться в кресле без этих качеств.
— Ваше нежелание рассказать обо всем…
— Именно так, — оборвал его Кендрик.
— У меня есть причина для беспокойства. Двести тридцать шесть человек — в смертельной опасности. Мы не простим никому, по чьей вине нажмут спусковой крючок. С другой стороны, вы имеете шансы на успех, если только вас не прикончат. И все же почему вы так стремитесь сохранить инкогнито?
— Причина та же, что и у вас, — сказал конгрессмен. — У меня там много друзей. Я поддерживаю с ними постоянные контакты. Мы переписываемся, часто встречаемся. Это ни для кого не секрет. Если всплывет мое имя, то фанатики могут совершить «jaremat thaar».
— Удар по друзьям, — перевел Сван.
— Обстановка этому способствует, — добавил Кендрик.
— Подобный вариант не исключен, — раздумчиво произнес заместитель директора. — Когда вы хотите отправиться?
— Как можно быстрее. Ничто не мешает мне отправиться прямо отсюда. Только поймаю машину и смотаюсь домой, чтобы переодеться.
— Никаких такси, конгрессмен. С этого момента и до того времени, когда приземлитесь в Маскате, вы находитесь под нашей опекой. Полетите военным транспортом. — Сван поднял телефонную трубку. — Вас проводят к стоянке, там стоит машина без номеров. Она доставит вас домой, а затем отвезет на военный аэродром. В ближайшие двенадцать часов вы являетесь государственной собственностью и должны делать то, что мы вам велим.