По мере того как они поднимались вверх по дороге, освещенной янтарным светом, шум волн, бьющихся о скалистое островное побережье, становился все громче. Наверху освещение кончилось, а между двумя последними куполообразными наземными светильниками протянулось какое-то сплошное белое заграждение. В янтарном свете ламп можно было различить две надписи на белом фоне. Левая была на испанском, правая — на английском:
За ограждением виднелся мыс, врезающийся в море, в неверном свете луны вздымались и пенились волны, шум прибоя стал оглушительным. Кендрика вели на место казни.
От нависших над мысом скал отрывались клубы тумана и плыли над Тихим океаном. Эван подавил в себе панический страх, вспомнив условие, заключенное им с самим собой: он не умрет без сопротивления. Его не удастся убить без борьбы, какой бы тщетной она ни казалась. Он будет сражаться до конца, используя малейшую возможность для спасения. Его окружали вьющиеся тропические растения со стволами толстыми и крепкими от влаги и непрерывно обвевающих их ветров. По обеим сторонам дороги, уставленной круглыми янтарными светильниками, в непролазной, никогда не просыхающей грязи буйствовала молодая поросль с сочной листвой. Мексиканец, направляющий мафиози к месту убийства, делал это очень неохотно. По мере того как они приближались к белой ограде, голос его звучал все глуше и глуше.
— Al freute, al freute! — нервно выкрикивал он. — Adelante!
— Перелезайте через барьер или обойдите его, конгрессмен, — промолвил человек из секретной службы холодным тоном выполняющего свои обязанности профессионала, для которого жизнь и смерть ничего не значат.
— Не могу, — ответил Кендрик. — Барьер слишком высокий, а по бокам — что-то вроде колючей проволоки.
— Где?
— Да вот, — Кендрик указал на темнеющие заросли.
— Не вижу…
«Сейчас!» — безмолвно вскрикнул кто-то внутри Эвана. Быстро обернувшись, он ринулся на охранника, обеими руками ухватил автомат и стал тянуть его к себе, выкручивая кисть мафиози и упираясь плечом в его грудь. Затем, отчаянно напрягшись, собрав все силы, он сбил охранника с ног и швырнул его в кусты, в грязь. Кендрик воткнул автомат в рыхлую влажную землю и, освободив правую руку, зачерпнул полную пригоршню грязи и залепил ее в лицо мафиози, прямо в глаза.
Мафиози выкрикивал в ярости что-то нечленораздельное, пытаясь одновременно открыть глаза, выдернуть из земли оружие и освободиться от хватки Эвана. Кендрик навалился сверху на убийцу, который метался и корчился от боли. Правой рукой он все сгребал и сгребал грязь и совал ее в рот и глаза мафиози. Внезапно его пальцы наткнулись на что-то твердое, с неровной поверхностью… камень! Он был чересчур велик, не по руке ему, но уже ничто не могло его остановить. Напрягши мышцы, Эван вытащил из грязи тяжелый зазубренный обломок скалы, поднял его и обрушил на голову своего палача. Охранник-убийца обмяк, его тело осело на мокрый низкорослый кустарник и рыхлую землю.