Горничная провела Пэйтона через огромную гостиную к другой величественной двери. Она отворила ее, и директор вошел в необычную библиотеку, стараясь вобрать в себя все, что поразило его взгляд. Громадная консоль, занимающая всю левую стену, с доспехами в виде телевизионных мониторов, цифровых приборов и проекционного оборудования; приспущенный серебристый экран на правой стене; в ближайшем от него углу — топящаяся франклиновская печь, прямо напротив — стрельчатые окна, а рядом с ними — большой круглый стол. Сэмюэль Уинтерс поднялся из кресла, стоявшего у стены, демонстрирующей сложнейшую технологию, и двинулся ему навстречу с протянутой рукой.
— Я вас заждался, Эм Джи, — вы мне позволите вас так называть? — вымолвил всемирно известный историк. — Насколько я помню, все называют вас Эм Джи.
— Разумеется, доктор Уинтерс.
Они обменялись рукопожатием, и семидесятилетний ученый взмахнул рукой, обводя ею комнату.
— Мне хотелось, чтобы вы все это увидели. Чтобы вы знали, что мы держим пальцы на пульсе планеты, не преследуя при этом личных целей. Вы должны понять это.
— Понимаю. А кто же остальные?
— Садитесь, пожалуйста, — сказал Уинтерс, жестом указывая кресло напротив, на другом конце стола. — И обязательно снимите пальто. В моем возрасте все комнаты кажутся недостаточно теплыми.
— Если позволите, я останусь в пальто. Наша конференция долго не продлится.
— Вы уверены в этом?
— Уверен, — ответил Пэйтон, усаживаясь.
— Итак, — мягко, но выразительно произнес Уинтерс, подходя к своему креслу, — только незаурядный интеллект избирает собственную позицию, не ограничивая ее рамками дискуссии. А вы обладаете таким интеллектом, Эм Джи.
— Благодарю вас за щедрый, хотя и несколько снисходительный комплимент.
— Это звучит довольно враждебно, не так ли?
— Неудивительно, если вы присваиваете себе право решать за страну, кого ей следует избирать в высшие политические учреждения.
— Он — человек на все времена.
— Я не могу согласиться с вашим образом действий. Тот, кто выпускает на волю злую силу, чтобы с ее помощью достичь цели, не может предугадать последствий.
— Но другие всегда так делали. Они делают это и сейчас.
— Это вас не оправдывает. Разоблачите их, если можете, — а я уверен, что вы обладаете такой возможностью, — но не подражайте им.
— Софистика! Мы живем в диком мире, в политически ориентированном мире, где господствуют хищники.
— Но нам не нужно самим превращаться в хищников, чтобы с ними бороться… Разоблачение, а не подражание.
— Прежде чем удастся вымолвить хоть слово, прежде чем хотя бы немногие поймут, что случилось, дикое стадо, обратившись в паническое бегство, ринется на нас и растопчет. Они меняют правила игры, изменяют законы. Они неуязвимы.