— Где бездельник?
— Где-то на пути к южным широтам, — ответила Калехла с кушетки, где она попивала утренний кофе и просматривала газету. — Или уже ушел в горы, кто знает?
— В Иерусалиме сейчас два часа дня, — сказал Менни.
— А в Маскате — четыре, — прибавила Калехла. — Они там не глупее прочих.
— Дочь моя, ты за словом в карман не полезешь.
— Садись, детка, — промолвила Калехла, похлопывая по диванной подушке рядом с собой.
— Бойкое дитя, — пробормотал Уэйнграсс, сдвигая свой кислородный баллончик, чтобы опуститься на кушетку. — А бездельник выглядит неплохо, — продолжал Менни, откидываясь назад и тяжело дыша.
— Можно подумать, что он готовится к Олимпийским играм.
— Между прочим, у тебя есть сигарета?
— Вам не полагается никаких сигарет.
— А ты дай.
— Вы невыносимы. — Калехла засунула руку в карман халата, вынула оттуда пачку сигарет, вытрясла одну и потянулась за керамической зажигалкой, валяющейся на кофейном столике. Она зажгла сигарету, дала ее Уэйнграссу и повторила: — Вы невыносимы.
— А ты — моя Главная Арабская Мать, — сказал Менни, с удовольствием затягиваясь, словно расшалившийся ребенок, наконец получивший запретную вещь. — Как обстоят дела в Омане?
— Мой старый друг султан в легком замешательстве, но думаю, что мой молодой друг, его жена, выведет его из этого состояния… Кстати, Ахмет шлет вам свои наилучшие пожелания.
— Еще бы. Он обязан мне гарвардской степенью, и он никогда не расплачивался за обеды, которыми я угощал его в Лос-Анджелесе.
— Вы всегда попадаете в самую точку… А как обстоят дела в Иерусалиме?
— Раз уж мы заговорили о приветах, то Бен-Ами шлет тебе свой.
— Бенни? — вскричала Рашад, подавшись вперед. — Боже мой, я совершенно о нем позабыла! Он все еще носит эти дурацкого покроя синие джинсы и цепляет оружие сзади, словно хвост?
— Наверное, он всегда будет делать и то, и другое, и требовать за это от Моссада двойное жалованье.
— Он хороший парень и один из лучших израильских инспекционных агентов. Мы работали вместе в Дамаске; он маленького роста и слегка циничен, но как сотрудник очень хорош. Вынослив как вол.
— Как говорит твой бездельник: «Кому ты об этом рассказываешь?» В свое время я очутился с ним в отеле в Бахрейне; так вот, все, что он делал, это читал мне лекции по радио.
— Он присоединится к нам в Маскате?
— Он присоединится к тебе, к тебе, не слишком-то любезная особа, которая всячески пытается вывести меня из игры.
— Полно, Менни…
— Знаю, знаю, что я обуза.
— А ты как думаешь?
— Ну, ладно. Я обуза, но ведь и обузе можно кое-что рассказать.
— Я делаю это дважды в день. Где Бен-Ами собирается нас встретить? И как? Не могу себе представить, чтобы Моссад захотел принять в этом участие.