— После иранских беспорядков это вполне естественно, особенно если учесть те сведения, которые предоставило ЦРУ и банки в Швейцарии. Бен оставит свой номер телефона для мисс Эдриен на коммутаторе дворца — это моя идея… К тому же с ним будет кое-кто еще.
— Кто же?
— Сумасшедший.
— Ясно. А имя у него есть?
— Я знаю только, что он у них проходит под именем Голубой.
— Азра!
— Нет, то был другой.
— Знаю, но израильтянин убил Азру, Голубого. Эван говорил мне, что ему просто стало дурно от того, как эти дети ненавидят друг друга.
— Да, это ужасно. Вместо того чтобы играть с бейсбольными битами, детишки берутся за ружья и гранаты… А как Пэйтон собирается тебя перебросить?
— Он разработал этот план вместе с нами вчера. На грузовом самолете нас доставят во Франкфурт, а затем — в Каир, откуда под прикрытием небольшого самолета мы на вертолете вылетаем в Кувейт, а потом в Дубай. В Оман мы прибудем ночью, высадившись в Джейбель Шеме, где нас будет ждать один из автомобилей Ахмета без номерного знака. Он и доставит нас во дворец.
— Да, конспирация на уровне, — кивнул головой Уэйнграсс. Видно было, что план произвел на него впечатление.
— Так и должно быть. Эвану нужно исчезнуть из поля зрения, а тем временем здесь будут распускаться слухи о том, что его видели на Гавайях и что он, вероятно, отсиживается там в одном из поместий. Графики сейчас работают над подделкой фотографий, якобы запечатлевших его там, и снимки эти попадут в газеты.
— Воображение Митчела работает на всю катушку.
— Ему нет равных, Менни.
— Возможно, ему следовало бы возглавить управление.
— Нет, он ненавидит административную работу и никуда не годится как политик. Если ему кто-то или что-то не нравится, об этом знают все вокруг. Дядюшке Митчу лучше оставаться там, где он есть.
Хлопнула входная дверь, и это вызвало у Уэйнграсса мгновенную реакцию.
— Ой! — вскричал он, засовывая свою сигарету прямо в рот изумленной Калехле, и, взмахнув руками, стал отгонять от себя к ней клубы дыма, красноречиво свидетельствующие о преступлении. — Негодница, — прошипел он. — Курить в моем присутствии…
— Невыносимо, — тихо произнесла Калехла, вынимая сигарету изо рта и швыряя ее в пепельницу как раз в тот момент, когда Кендрик прошел через гостиную на веранду.
— Она никогда не курила, если вы поблизости, — заметил одетый в синий тренировочный костюм Эван. Пот градом струился по его лицу.
— У тебя что, слух, как у добермана?
— А у вас соображения не больше, чем у рыбы, попавшей на крючок.
— Извини, — спокойно сказала Рашад. — От него иногда просто невозможно отделаться.