Чтобы не сходить с ума от тоски и одиночества, потому что со мной никто не общался и не реагировал на мои приглашения вместе пообедать, я брала из дома макбук и в обеденный перерыв сидела в кофейне рядом с офисом, писала рассказы на разные конкурсы. Один, кстати, даже прошел в финал, и я получила небольшой денежный приз. В один из дней мой макбук увидела Алла и сказала, вздохнув: «О, макинтош! Я себе давно хотела купить, но все никак не получалось». После того эпизода меня решительно разлюбили: начали критиковать за каждую написанную букву, за то, что я что-то не сделала, хотя должна была, и так далее. Вскоре Алла меня вызвала на разговор в переговорку, чтобы сказать, что я на карандаше, потому что плохо работаю, а им нужен более сильный сотрудник. Конечно, я была в шоке, но почему-то поверила ее словам и начала еще больше стараться. Я до сих пор иногда думаю, что, может, дело было и не в макбуке, уж слишком мещанская причина, но я не вижу никакого другого объяснения тому, что ее отношение ко мне изменилось буквально за один день. Работала я действительно нормально, и ровно до этой ситуации все было прекрасно. Более того, я поговорила с начальницей отдела, сказала ей, что Алла мной недовольна и я не понимаю почему, но я готова работать. Начальница ответила, что причин для беспокойства нет, мол, я работаю всего две недели и мне просто нужно втянуться.
Через две недели меня снова вызвали на разговор и сообщили, что я не подхожу. Когда мы шли в переговорку, я уже понимала, о чем будет речь, поэтому опередила Аллу и при начальнице сказала, что хочу уйти, потому что я не понимаю требований Аллы, которые она не может нормально объяснить.
Конечно, мне было обидно, хотя, честно признаться, работать там не доставляло удовольствия, но у меня был лишь один вопрос: что Алла сказала начальнице? Точнее, как подставила меня перед ней? Ответ я нашла в свой последний рабочий день, когда уже никого не было в офисе, я сдавала дела и осталась до 21:00. Когда мы заканчивали писать материалы, то отправляли их руководительнице, она быстро смотрела, и мы их публиковали. Если были правки, то они их оставляли в файле. Так я вчиталась в переписки последних двух недель и увидела, что те тексты, которые я отправляла прочитать Алле, а она потом начальнице, были полностью переписаны, переделаны в полное уродство. То есть я писала нормальные тексты, Алла их все переписывала с кучей ошибок и отправляла на проверку, якобы это я так пишу. Сказать, что я была в шоке, когда это поняла, – ничего не сказать. Я не стала заканчивать свою работу, о которой мы договорились, отформатировала свой комп, собрала вещи, ушла и больше никогда туда не возвращалась.