Дергаюсь, когда его рука внезапно отодвигает пояс брюк и совершенно возмутительно нагло ныряет мне в трусы.
- Ты мокрая, Ангел. Очень мокрая, развратная девочка, да?
Тяжело сглатываю. Хочу отвернуться, но Макс реагирует быстрее, ловит мои губы своими. Обжигающе горячими, настойчивыми. Меня парализует. Не могу сопротивляться. Не отвечаю на поцелуй, просто принимаю его.
Крюгер вжимает меня в стену своим потным огромным телом, его горячая кожа обжигает. Кажется, что сейчас начну таять, растворюсь в этой страсти.
Все предрассудки становятся неважными. Единственное, что имеет значение – я живу в этот момент полной жизнью. И понимаю, что раньше лишь пряталась. Ошибалась. Но никогда не испытывала настолько прекрасных моментов, как сейчас. Поцелуи с Максом – это что-то невероятное. Мелькает безумная мысль, что могла бы заниматься этим часами.
Крюгер времени даром не теряет, мой пиджак отлетает куда-то в сторону, его пальцы пробираются под топ, обжигая кожу. Проходятся по мучительно ноющим соскам, сжимают их. Другая рука так и остается у меня в трусах, лаская бесстыдно, заставляя дрожать как в лихорадке. Макс расстегивает молнию на моих брюках, дергает резко вниз, вместе с трусами. На мне остаются лишь топ и бюстгальтер.
Дергаюсь, но массивные ладони сжимают мою талию. Показывают, что побег невозможен. Они такие горячие! Опаляют.
Боже, как он смотрит на меня! Серые глаза сейчас полны тьмы, которая засасывает меня в свои глубины.
У меня вырывается судорожный вздох. Все слишком стремительно. Я не вынесу этого накала. По венам кипяток струится, низ живота мучительно тянет, ноет.
Крюгер поднимает меня как куклу, сажает на комод. Шершавая поверхность царапает ягодицы. Он собирается вот так?
Паника захлестывает. У меня никогда не было секса нигде, кроме кровати. Я не хочу так! Это постыдно… Я… учительница все-таки.
И тут же, следом за возмущением, понимаю, насколько глупы мои рассуждения.
Макс целует меня в шею, втягивает в рот кожу, засасывая так, что больно становится. Одновременно раздается треск, мое белье возмутительно уничтожается, а я ничего не могу сделать. Даже возразить не могу, дар речи потеряла, одурманенная этим бешеным напором, страстью. Запахом мужской кожи, ни с чем не сравнимым. Реагирую как животное. Снова и снова втягиваю в ноздри. Насыщенный. Терпкий.
Как же мне нравится.
Крюгер раздвигает мои ноги, встает между ними. Трогает пальцами мою обнаженную промежность, истекающую влагой. Растирает по клитору, заставляя дернуться от прошившего удовольствия. Невыносимого. Как удар током.