Рушились и другие надежды Худякова. Гололобова не ответила на его чувство, она любила другого. Надо было начинать новую жизнь, не рассчитывая ни на диплом, ни на личное счастье. Эта новая жизнь началась в Петербурге, куда Худяков отправился, имея звание домашнего учителя, которое только и мог получить вместо университетского диплома.
«Осенью 1862 года я приехал впервые в Петербург, — рассказывал он в воспоминаниях, — и приехал по-своему богачом. В кармане у меня было до 80 рублей (эти деньги были отчасти заработаны летом на уроке). Однако я сумел их тотчас же употребить на издание третьего выпуска сказок, так что на руках у меня не осталось ни копейки, а впереди был только один долг в типографии»>{42}. От хронического безденежья он бедствовал еще больше, чем в Москве.
В Петербурге Худяков близко сошелся с так называемым сибирским кружком — группой молодых людей, уроженцев Сибири, впоследствии видных ученых, писателей и общественных деятелей этого края, Г. Н. Потаниным, Н. М. Ядринцевым, Ф. Н. Усовым, Н. И. Наумовым и др. Вместе с ними он и поселился.
Позже, вспоминая об этом времени, Потанин писал, что Худяков жил беднее всех из их весьма бедствовавшего кружка. «В его маленькой комнате стоял стол на четырех ножках, из которых одна была сломана, и потому был устойчив только в том случае, когда был прижат в угол, и еще стул. Худяков спал на огромном ящике, наполненном его книгами, исполнявшем, таким образом, два назначения — кровати и библиотеки. Питался он еще хуже нас, у него не хватало денег на картофель, и ежедневное меню его состояло только из ситника с маслом»>{43}. Да и сам Худяков не скрывает, что первое время в Петербурге ему «по целым дням приходилось сидеть совершенно голодным»: за пять месяцев он обедал не более двух раз, да и то в гостях>{44}. Но он давно уже привык равнодушно относиться к житейским лишениям.
«Такие бедствия не останавливали, однако, моего археологического жара, — подтрунивал он позже над собой, — я даже задумал издавать специальный журнал по народной поэзии: истинное безумие для человека, не имеющего гроша!»>{45} Действительно, в делах Петербургского цензурного комитета В. Г. Базанов нашел прошение Худякова, датированное 17 сентября 1862 года, о разрешении издавать журнал «Сказочный мир», первую книгу которого он рассчитывал выпустить уже в ноябре того же года. К прошению была приложена и программа журнала. В нем предполагалось печатать исследования по фольклору и материалы как русской народной поэзии, так и устного творчества других народов. Библиография трудов по этой проблематике должна была составить последний отдел журнала.