. Из этого свидетельства видно, что к моменту ареста Худяков развернул достаточно широкую деятельность.
Установление контактов с ишутинцами действительно было для деятельности Худякова важнейшим этапным моментом. Но раньше, чем переходить к рассказу о том, как установились эти связи и в чем они выразились, расскажем еще об одной линии подпольных контактов Худякова в Петербурге, контактов с польским революционным подпольем.
В условиях разброда, царившего в русском революционном движении с конца 1863 года, польское подполье, действовавшее и ранее совместно с русским, явилось теперь для последнего важным опорным пунктом. Хотя и польскому революционному движению был нанесен сильнейший удар кровавой расправой царских властей с восстанием 1863 года, но оно не пережило того идейного кризиса, который наступил в русском подполье. Царские виселицы, каторга и ссылка унесли лучший цвет польской революционной демократии, однако не смогли охладить ее национально-освободительных стремлений. Обезглавленное и обескровленное движение все же не прекратилось: оно ушло лишь в более глубокое подполье и сохранило свои связи с верными освободительной борьбе представителями русского подполья. В Петербурге это были упоминавшиеся уже Никольские, Фортаковы и др. К ним надо присоединить В. М. Озерова, после 4 апреля сумевшего скрыться и выехать за границу раньше, чем его имя стало известно следственным властям.
Через Никольских ли и Фортаковых сблизился Худяков с польскими революционерами или нашел какие-то другие пути — неизвестно. Но что его связь с поляками не ограничилась одной только обоюдной помощью при устройстве побегов или в сборе средств, а приобрела более серьезный характер, на это есть прямые указания, и к ним мы обратимся ниже.
Вопреки утверждению Л. Ф. Пантелеева польский историк В. Пшиборовский называет имя Худякова в числе членов Центрального комитета «Земли и воли». В данном случае для нас важно не столько то, соответствует ли истине указание Пшиборовского, сколько представление польских деятелей (на свидетельства которых опирался в своей работе Пшиборовский) о роли Худякова в революционном движении. Возможно, что здесь просто произошло смещение памяти о времени, когда Худяков занял руководящее положение в подполье.
Чрезвычайно скупы сведения о пропагандистской деятельности Худякова. С этой стороны мы знаем его главным образом как автора книг для народа. Между тем Худяков выступал — и в роли непосредственного пропагандиста, общавшегося с этой целью с «простонародьем». По свидетельству Лопатина, он «шел в этом отношении чуть ли не впереди всех других своих товарищей. Компания, которой он был душою, постоянно обучала грамоте отставных солдат, мастеровых и т. п. людей. Понятно, что эти занятия грамотою, происходившие на частных квартирах, не ограничивались этою скромною целью, но переходили в беседы гораздо более поучительного свойства»