. Следовательно, разговор, и притом весьма откровенный, был на первой же встрече Каракозова с Кобылиным. Но в таком случае и встреча не могла быть случайной. Кто-то должен был направить Каракозова к Кобылину, и под видом лечения это знакомство и произошло.
Ермолов и Странден, однако, убеждали Каракозова отказаться от своего замысла и вернуться в Москву. Он якобы им обещал выехать вслед за ними, но обещания не исполнил.
Как раз в то время, когда Ермолов и Странден находились в Петербурге, Каракозов писал и размножал от руки свою прокламацию «Друзьям-рабочим», которая должна была объяснить народу смысл его покушения. В скольких экземплярах она была написана, мы не знаем: на одном из найденных при Каракозове в момент покушения стояла цифра 86. Обнаружено же было следственной комиссией всего четыре экземпляра — два в кармане у Каракозова, один на Путиловском заводе и один был прислан неизвестным лицом (студентом) в канцелярию петербургского генерал-губернатора. На конверте, в котором находился этот последний экземпляр, значилось: «Вскрыть через неделю. 13 марта — 20 марта». На конверте же с прокламацией, отобранной при задержании Каракозова, — дата вскрытия была поставлена другая — 5 апреля, то есть на следующий день после покушения. Из этого можно заключить, что первоначально покушение намечалось на 19 марта. Возможно, что приезд Ермолова и Страндена помешал осуществлению этого первоначального намерения.
Вскоре после отъезда Ермолова и Страндена — примерно 12–13 марта — Каракозов отправил какое-то письмо на имя Ермолова. По словам последнего, в письме шла речь о присылке паспорта — подложного «вида на жительство», чтобы в случае неудачи покушения замести все следы. Однако паспорт прислан не был, и; возможно, в ожидании его Каракозов и отложил покушение.
21 марта он получил письмо от Ишутина. В нем говорилось: «Милый друг. Приезжай в Москву, тебя очень нужно. Поговорим обстоятельнее, потом, если сочтешь нужным, опять отправишься»>{181}. Письмо это было найдено в номере Знаменской гостиницы, где Каракозов провел последние дни перед покушением. Оно было разорвано на мелкие клочки. 25 марта Каракозов выехал в Москву, поставив предварительно в известность Худякова, который 23 марта принес ему деньги на квартиру Кобылина.
В Москве Каракозов снова рассказал своим товарищам, что через ординатора второго сухопутного госпиталя «сошелся с конституционной партией, и что эта партия желает смерти государя, и, воспользовавшись молодостью и неопытностью наследника, (хочет) возвести на престол Константина Николаевича», и, наконец, что «ему, Каракозову, делали предложение принять на себя труд убить государя»