Между тем Фернандо пришел к Аихе и сказал, что он тоже с ними едет.
– Как, Фернандо? – спросила Аиха. – Ваше звание и обязанности требуют, чтобы вы были в Испании. Оставить для меня отечество… это нехорошо. Я не допущу такой жертвы!
– Я не оставлю вас, если вы меня любите!
Аиха, вероятно, не сочла нужным отвечать на это. Она потупила глаза и продолжала:
– Но вы христианин, вы подданный короля Филиппа, разве у вас нет обязанностей? Позволительно ли вам упустить их, и не запятнает ли это честь кастильца и дворянина?
– Выслушайте меня, – отвечал Фернандо спокойно. – Я знаю, о чем вы говорите. Но есть одно слово, которое уничтожает все мои расчеты и рассуждения. Это слово, Аиха, – я люблю вас! Будьте уверены, что если бы Испании грозила война, я не подумал бы отказаться от моей службы. Я не унижу этим звания испанского гранда. Но теперь, благодаря Бога, король живет в мире со всей Европой. Я подам в отставку, получу ее и тогда…
– Тогда? – повторила Аиха с трепетом.
– И тогда поеду с вами. Мое отечество будет там, где ваше. Ваша участь будет моей участью.
Тронутая этими словами, Аиха подала ему руку.
– Я завтра еду с вами, – продолжал Фернандо.
– Нет, – возразила Аиха, опустив глаза на землю, – это невозможно!
– Что же мешает? В счастливые дни вы признались мне в вашей любви и теперь в изгнании не можете отнять ее у меня. Я требую. Вы должны быть моей.
– Не могу.
Фернандо посмотрел на нее с изумлением.
– Не теперь, по крайней мере! – поспешно прибавила Аиха. – На этот брак нужно согласие…
– Вашего отца?
– Нет… Согласие Кармен, вашей невесты.
– Кармен! Но она отказалась от света и освободила меня от данного слова.
– Она мне не дала права отнять у себя жениха, которого любила. Без ее позволения я буду смотреть на этот союз, как на измену против сестры и друга.
Потом, подав руку Фернандо, она прибавила:
– Вы понимаете меня? Так вместо того, чтобы следовать за мной, поезжайте в Благовещенский монастырь, где у Кармен скоро кончится срок послушничества, и скажите ей всю правду.
– И если она позволит?..
– Тогда приезжайте ко мне за ответом. Я буду ждать вас в Алжире.
Время разлуки приводило Фернандо в отчаяние.
– Поторопитесь с отъездом, – сказала Аиха, – еще несколько дней разлуки, и тогда… мы соединимся навек.
Но роковой срок приближался к концу. Бесчисленные семейства мавров с отчаянием в сердце и со слезами на глазах прощались с прекрасным небом и полями Валенсии, где родились и надеялись умереть. Более полутораста тысяч собралось их на берегу. По обеим сторонам его стояли войска, готовые выстрелить из всех орудий в беззащитных при первом сопротивлении. Только и были слышны рыдания и слезы. Несчастных тысячами нагружали под тесные палубы кораблей, где они почти задыхались от недостатка воздуха. Всякое требование отвергалось, и всякая жалоба наказывалась немилосердно. Кто из мавров осмеливался защищать своих или грозить испанскому солдату, того бросали в море.