Мавры при Филиппе III (Скриб) - страница 228

Деласкар д’Альберик с Аихой также пришел к берегу и готовился уже войти на судно, как вдруг, оглянувшись, с удивлением заметил, что Иесида нет.

– Сын мой… где он? – вскричал старик.

Педральви подбежал к нему и шепнул:

– Не спрашивайте!.. Христиане услышат.

Потом, отведя их подальше от толпы, прибавил:

– Сегодня ночью Иесид получил известие из Альбарасинского ущелья. Там скрывается двадцать тысяч мавров. Они хотят отмстить за братьев и звали Иесида быть их предводителем.

– И он уехал! – сказал старик, затрепетав.

– И хорошо сделал, – прибавила Аиха. – Бог сохранит его!

– Я хотел быть с ним, – заметил Педральви, – но Иесид взял с меня слово проводить вас в Африку.

– Ты хочешь вернуться?

– Да. Как только вы будете в безопасности, я непременно вернусь. Хочу сражаться подле Иесида. Может быть, я пригожусь ему.

Деласкар и Аиха пожали руки верному слуге с особенной признательностью.

– Верно, так угодно Аллаху! – сказал старик и пошел с дочерью к кораблю.

Наконец берег опустел. Остались только войска и некоторые валенсийские помещики, которые со стесненным сердцем и слезами прощались с своими вассалами и богатством.

Фернандо в тот же день отправился в Пампелуну, но в Каэнсе догнал его курьер из Мадрида с повелением от короля и министра. Что с ним сделалось, когда он прочел это повеление, – неизвестно.

Известно только то, что его назначили начальником над тремя полками в поход против мавров, которые взбунтовались под начальством Иесида в Альбарасинском ущелье.

Вскоре после свидания с валенсийскими баронами в Валадолиде король вернулся со своим духовником в Мадрид. Он не мог пробыть дня без Пикильо, который никогда не говорил с ним о политике. Единственным предметом разговора короля была Аиха.

Аллиага очень переменился; теперь он стал честолюбив. У него была одна мысль, одна цель: возвратить своему королю спокойствие, Испании – благоденствие, а своим братьям маврам – отечество. Никогда еще у честолюбца не было более высокого, более благородного помысла.

Король между тем мечтал только об одной Аихе. Он был убежден, что она не покинет Испанию, но его тревожила мысль, как изыскать средство, чтобы воротить герцогиню Сантарем из Валенсии в Мадрид. Эта мысль занимала его всю дорогу. Долго между ними царствовало молчание, как вдруг король, как будто пробудившись, спросил:

– А что вы думаете, аббат, Аиха кого-нибудь любит?

Пикильо с изумлением встрепенулся и быстро отвечал:

– Нет, Ваше Величество.

– Однако же меня уверили в противном.

– Это неправда, Ваше Величество, она мне во всем признается, но я не слыхал ни одного слова о Фернандо и ее любви.