Графиню это поразило; теперь она увидала на опыте, что не стоило низвергать Лермы, потому что Уседа поступает со своими друзьями по тем же правилам, как и отец. Она поехала к нему объясниться, но, к несчастью, он не мог ее принять. Тогда графиня написала Эскобару письмо и получила в ответ, что он не хочет ни во что вмешиваться. Это был такой же ответ, какой она месяц тому назад послала иезуитам, когда они просили у нее помощи. Эскобар, как видно, не забыл его и отплатил тем же: он был так совестлив!
Между тем испанский народ благодарил короля за избавление от такого министра и праздновал отъезд герцога-кардинала веселыми песнями и даже потешными огнями. Повсюду раздавались радостные крики: «Да здравствует король!»
Даже Филипп должен был явиться на своем балконе и с изумлением принимать изъявления народного восторга, к которому он вовсе не привык.
Лерма раскаивался. В тот же вечер он выехал из Мадрида и ночевал в Гуадарраме. Утром, собираясь продолжать путь, он получил от короля записку и подарок. Король прислал ему собственноручно накануне убитого оленя и писал, что, уверившись в его невинности, сохраняет к нему уважение и дружбу. Лерма со слезами прижал записку к губам и воскликнул:
– Благодарю тебя, Аллиага, ты сдержал свое слово!
В нескольких милях от Гуадаррамы он увидел карету, которая, как ему казалось, принадлежала графине д’Альтамире. В дверцах ее появилась женщина; бывший министр спросил: кто это? Ему отвечали:
– Это бывшая статс-дама, графиня д’Альтамира, которую король выслал за город.
«Я вижу, что Аллиага справедлив!» – подумал Лерма.
Обе кареты минуту ехали рядом; бывшие союзники и неприятели раскланялись друг с другом, и Лерма продолжал путь в свое поместье, а графиня в свое.
Глава VI. Заключение мира
В тот же день вечером, придя в кабинет короля, Аллиага нашел там Уседу, который в пылу усердия уже успел арестовать секретаря бывшего министра Кальдерано. Разнесся также слух, что он предлагал отдать под суд своего отца, но король не согласился и при входе Аллиаги бросил это повеление в угол. Уседа потупил глаза.
– Прекрасно, Ваше Величество, – сказал Аллиага, – надо всегда повиноваться голосу сердца. Я пришел предложить другое повеление, которое, надеюсь, вы одобрите и вы тоже, министр. Много крови пролито в горах Альбарасина! Не насильственными мерами можно принудить мавров сложить оружие, а кротостью и убеждением. Я предложил бы Вашему Величеству ехать самим, чтобы заключить этот мир, но прикажите сперва дон Августину прекратить военные действия.
Король велел герцогу распорядиться.