– Король поехал на охоту, – отвечал нерешительно герцог, – и на дороге встретился с графиней д’Альтамирой. Он сказал ей, чтобы я повидался с вами, и потому я пришел.
– И он больше ничего не сказал? И вы ничего не знаете?
– Решительно ничего, но мне приятно было бы услышать добрые вести.
Аллиага с гордостью взглянул на Уседу и сказал:
– Я должен говорить с вами откровенно, хоть эта откровенность может показаться вам жестокой…
Он сделал ударение на этом слове.
– Вы одни в мире будете знать о том, что я вам скажу, сам король не знает этого и не будет знать. – И он вынул из кармана донос, подписанный отцом Жеромом и Эскобаром, и стал читать его очень тихо. Этому ясному обвинению Уседа не мог сделать ни малейшего возражения, он молчал, но зубы у него стучали, лицо помертвело, и холодный пот выступил на лбу.
Аллиага объяснил, что он вручен был Сандовалю бывшими друзьями иезуитами, которые составили и подписали его, но просил успокоиться, что никто не видал этой бумаги и он прямо взял ее из рук инквизитора. Он также объяснил, что графиня одна была виновна, но так как и он был сообщником, то мог бы погибнуть.
– Я не хочу вашей погибели, герцог, – продолжал Аллиага, – но я хочу, чтобы вы содействовали великому делу искупления и будущему счастью Испании.
Герцог Уседа слушал с вниманием.
– Да, испанское правительство совершило великую несправедливость, большую, непростительную ошибку, изгнав мавров, которые унесли с собой большую часть благосостояния государства. Это позорное пятно на царствовании Филиппа Третьего, я хочу стереть его, и если вы согласитесь помогать мне и содействовать во всем, то я вручу вам верховную власть в государстве и сделаю первым министром.
Уседа затрепетал от изумления и радости.
– Если же вы не будете повиноваться, – продолжал Аллиага, – то я покажу королю этот донос, и мы тогда изберем другого министра, который будет трудиться для счастья и славы Испании.
– Клянусь вам, – вскричал Уседа, – что я буду исполнять все ваши требования!
– Хорошо, увидим, – хладнокровно отвечал Аллиага, – и с этой минуты вы – первый министр!
И он ему вручил королевское повеление.
Уседа не верил своим глазам, он получил то, чего добивался. Он вышел из дворца в восторге и торжестве.
Через несколько часов воротился король, он в этот день был в весьма приятном расположении духа, все ему удавалось, он даже своеручно убил оленя. Аллиага рассказал ему, что происходило во время его отсутствия, и объяснил, что герцог Лерма вовсе не был отравителем и что одна графиня д’Альтамира во всем виновна: она хотела погубить герцогиню Сантарем, но по ошибке отравила королеву. Филипп побледнел от ужаса и даже хотел в ту же минуту приказать арестовать ее, судить и казнить, но вскоре успокоился. Аллиага подал ему благоразумный совет; графине было послано королевское повеление, чтобы она немедленно выехала из Мадрида. Это повеление, за подписью короля и нового министра, было получено ею в ту минуту, когда она радовалась, что ее союзник Уседа сделался министром, между тем как это был первый правительственный акт министра Уседы.