В ходе реформы были организованы центральный и местный аппараты военного управления. Новый штаб РККА во главе с М. В. Фрунзе (помощники — М. Н. Тухачевский и Б. М. Шапошников) становился действительно мозгом Красной Армии…»
Про мозг, про центр управления и научную организацию всякого труда — про все про это дальше у Куйбышева. В его лекциях-беседах со студентами Коммунистического университета.
«Всесоюзная конференция по научной организации труда (НОТ) была нами задумана, нами созвана и нами проводилась, под нашим руководством прошла.
Перед конференцией была очень длительная дискуссия о том, что такое научная организация труда и каковы методы работы по НОТ. Существовало даже несколько платформ, которые конкурировали между собою, и страстность полемики едва ли не достигла той страстности, которая была у нас во время партийной дискуссии.
Помню, я попытался примирить борющиеся стороны, потому что мне казалось, что особенно больших принципиальных разногласий не имеется между сторонами, резко выявляющими свои точки зрения на НОТ. Одну из них отстаивал т. Керженцев и некоторые другие, вторую — тт. Гольцман, Гастев и еще несколько профессионалистов. ВЦСПС становился на точку зрения Гастева в большей мере, чем на точку зрения Керженцева.
Я устроил сначала небольшое заседание в количестве 9 человек из представителей всех течений, выступив с примирительной линией, но моя попытка ни к чему не привела. Товарищи на этом маленьком заседании еще более обострили отношения между собою. Употреблялись слова вроде того, что «между нами пропасть», что одни являются представителями пролетарской позиции в области НОТ, тогда как другие отражают буржуазное влияние…
Решил все же попытаться примирить их на более широкой арене. Было устроено у нас в Рабкрине дискуссионное собрание, где присутствовало человек 70. Поставлен доклад и содоклад сторонников той и другой точек зрения. Я выступил опять, указав на возможность примирить обе линии, причем настаивал на избрании комиссии на паритетных началах, сам изъявлял согласие быть арбитром с тем, чтобы достичь какой-нибудь единой платформы, потому что совестно было появляться на этой Всесоюзной конференции в таком разделении.
Мое предложение было встречено негодованием с обеих сторон, меня называли оппортунистом, соглашателем, говорили: «вы не понимаете классового различия этих двух позиций». Мысль о создании комиссии для примирения получила самый резкий отпор…
По благословению Президиума ЦКК и Коллегии Рабкрина я сел за выработку своей самостоятельной платформы. Когда она была готова, я призвал представителей крайних точек зрения — т. Гольцмана и т. Керженцева. Гольцман заявил сразу, что с моими тезисами абсолютно согласен и не имеет никаких поправок, а Керженцев хотя такого прямого ответа не дал, но и возражений своих не представил. Позднее подал свой голос «за».