Ночью голосование. Результат чуть иной. Большинство — не очень внушительное, семь против пяти и один предпочитающий воздержаться — за немедленное сообщение о согласии заключить мир. В эфир уходит радиограмма правительству Германии.
Двадцатого, двадцать первого, двадцать второго февраля ответа из Берлина нет. Наступление германских войск продолжается. Пали Псков, Ревель. Петроград объявлен на военном положении. В газетах декрет Совнаркома: «Социалистическое отечество в опасности!» Всеобщая мобилизация трудящихся.
Двадцать третьего приходит ответ. Более похожий на приговор. Новые, еще более тяжкие для Республики Советов условия мира. Покуда никакой передышки. Немецкие дивизии на марше.
Мужественный голос Ленина: «Эти условия надо подписать. Если вы их не подпишете, то вы подпишете смертный приговор Советской власти через три недели».
Безусловная обязательность действовать немедленно и сверхрешительно толкает Ильича на шаг крайний. Для него исключительный. Или мир будет подписан без промедления, или он выйдет из правительства и ЦК.
Представитель «левых» Урицкий: «Советская власть не спасется подписанием этого мира!»
Ломов, закусив удила: «Если Ленин грозит отставкой, то напрасно пугаются. Надо брать власть без Владимира Ильича…»
Голосование, решающее все. Членов Центрального Комитета на этот раз пятнадцать. Ильич графит лист бумаги. Сверху пишет: «Принять ли немедленно германские предложения?» Колонкой ставит фамилии. Пятнадцать фамилий. Пятнадцать ответов. «За» — семь. «Против» — четыре. Воздержалось — четыре.
В Брест-Литовск сразу отправляется мирная делегация. Молча, в давящей тишине подписывает драконовский договор. «Под приставленным ко лбу пистолетом» — по исчерпывающей характеристике величайшего знатока международного права, потомственного дипломата Георгия Васильевича Чичерина.
На ратификацию договора немцы дают Республике две недели. Начиная с субботы, третьего марта. А в воскресенье, четвертого, в Петроград на экстренный съезд партии отправляется Куйбышев. Убежденный, непоколебимый сторонник священной войны. Самарский губернский исполком еще первого числа провозгласил войну священную, войну до мировой революции!..
Съезд с шестого по восьмое марта. Три дня под сводами Таврического дворца бушует буря. Быть или не быть?
Пламенная Александра Коллонтай бросает клич бодро шествовать в могилу. «И если погибнет наша Советская республика, наше знамя поднимут другие… Да здравствует революционная война!»
Посыпающий голову пеплом Андрей Бубнов, в Октябре член Военно-революционного центра, твердый, осмотрительный… «Никогда сознательный революционер не переживет этого, не пойдет на этот позор!»