Есть в одном фильме такая сцена: 1918 год, театр, полный «простого люда», а из раззолоченной ложи восхищенно смотрит изящный балет матрос в шапке и жрет воблу. Интерес к культуре и бескультурье налицо. Но через десять лет тяга к практическому овладению культурой была всеобщей.
Физическая культура тоже культура, и осваивать ее нелегко. Нужно, чтобы подали пример, и тот, кто живет и работает, как ты, думает, как ты, — словом, совершенно ничем от тебя не отличаясь, уже умеет точно бить по мячу, бегать красиво и быстро, прыгать далеко и высоко, становится для тебя настоящим героем.
Поразительно интересно читать газеты 30-х годов. Вот письмо девушки:
«Я занимаюсь физкультурой, и у меня появились грубые движения. Меня высмеивают за эти манеры, за твердую походку, а больше за то, что я к ребятам подхожу первая, без стеснения, за мои выражения «стукну», «отколочу», за мою излюбленную гимнастерку. Так неужели бросать?»
Первое поколение людей, осваивающих культуру, нау-. ку, технику, — героическое поколение. Второму, как известно, куда легче.
Вот почему так приветствовали, так любили двух братьев рабочие, так гордились и радовались, когда «свои, заводские парни» одерживали победу за победой…
Их первым противником был динамовец Александр Маляев. В легкой атлетике нередко случается, что борьба за первенство принимает вид поединков, — пример тому многолетний поединок Дьячкова и Раевского, прыгунов с шестом. Знаменские прошли сквозь целый ряд такого рода схваток да, кроме того, сражались еще и друг с другом.
Итак, новички против заслуженного мастера спорта — вот на каком уровне повели они сразу борьбу. А Маляева знали все[4].
Пришла весна 1933 года. В традиционных эстафетах братья выступили отлично, и их заявили на чемпионат Москвы. Встречи Маляева с Серафимом Знаменским на беговой дорожке ждали все. Слово известнейшему в прошлом боксеру, ныне доктору медицинских наук, профессору К. Ф. Никитину:
«Учась в мединституте, я осваивал спортивный массаж, и Маляев был одним из моих пациентов. Тренировался он на стадионе «Динамо», и я восхищался его красивым легким стилем. Как-то после тренировки, усердствуя над его ногами, я спросил, почему он теперь так много тренируется.
— Конец спокойной жизни, — ответил он, — Знаменский появился!
— Кто такой Знаменский?
Он называл его слоном, медведем, было видно, что Маляев — непобедимый Маляев! — побаивается.
И вот в июле, в яркий солнечный полдень, на стадионе в Самарском переулке состоялся забег на 5000 метров. Когда Маляев делал разминку, он раза два подбегал ко мне и просил «встряхнуть мышцы». Он был бледен и часто облизывал губы. Таким я его еще не видел и тоже заволновался.