— Я тебя серьезно спрашиваю.
— И я не шучу.
— А моряк тебе пишет?
— Конечно. Интересные письма.
— Значит, разыскал? — Николай закурил.
Проводили Николая Антоневича в армию. И Люба вдруг стала с нетерпением ждать от него письмо. Заглянула в ящик — есть. Да только из Кронштадта. Не то, что надо.
— Неужели Антоневич забыл меня?
Письмо пришло через день из Львова. Люба сразу же ответила. Николай просил ее фото, ему так не хватало Любки. Ревнует ее к Мокротову. А Люба думает только об Антоневиче. Вот ведь как получилось — сразу два Николая полюбили ее.
Оба Николая с гордостью следили за Любиными спортивными достижениями.
Люба специально не занималась слаломом и скоростным спуском с гор. В ее характере было ошеломлять и удивлять. А потом посмотреть на лица друзей и послушать, что они скажут. В Мурманске, на Празднике Севера, куда Любу командировали 25 марта 1941 года, она поразила не только своих друзей, но и всех знатоков лыжного спорта.
Она показала безукоризненное владение горнолыжной техникой в альпийском двоеборье. 2 апреля 1941 года Люба стала победительницей в соревнованиях по слалому и скоростному спуску с гор.
Специалистам было ясно, что эту блестящую спортсменку надо готовить к международным состязаниям. В стране она самая сильная и разносторонняя лыжница.
О своих победах Люба не сообщает, да ребята и так все знают — не пропускают в газетах ни одной строчки о ней.
Обычно Николай Антоневич писал ей карандашом, а 8 июня 1941 года пришло от него два письма, написанные чернилами. В первом Николай объясняется ей в любви, а во втором делает предложение: «Мне нужна именно такая жена, как ты, — честная, справедливая и верная».
В письмах передает приветы Антонине Григорьевне Пенязевой.
Он знал, что Любаша часто бывает у нее. Муж Антонины Григорьевны тоже опекал Любу, и она тянулась к этой семье. Первой черемухой Люба одаривала всех, кого любила. Муж Антонины Григорьевны, сидя спиной к двери, услышал шаги:
— Вон Любаша черемуху несет.
— Откуда ты знаешь?
— Таким ходом идет.
От своей сестры Тони Люба заезжала с черемухой сюда.
Сохранились два Любиных письма, написанные Антоневичу уже во время войны. Сдержанная на людях в выражении сокровенных чувств, она раскрывалась в письмах Николаю Антоневичу, расстояние и разлука делали ее откровенней.
Война. Люба примчалась к Антонине Григорьевне.
— Идем?
— Конечно! — ясно о чем речь.
И они пошли с Антониной Григорьевной, Верой Ивановной Рагозиной и другими спортсменами на стадион, подали заявления о зачислении их в бригаду особого назначения. Народу полно. Ребята как награду получали направления на фронт.